Обе женщины долго расшатывали плетень и шумели так, что в черной листве садов со всех сторон позагорались огоньки в окнах.
И конечно же все это окончилось плохо для Кути. Хозяйка не только не отпустила его, она укоротила цепь. Пес завыл громче.
Он выл и просил о помощи. Это было так ясно! А Сергей Ильич ничем не мог помочь из опасения, как бы тогда, уже назло ему, обе женщины не придумали какой-нибудь новой пытки бедному щенку.
На следующий день, ранним утром, Кутька примчался к Сергею Ильичу, кинулся ему на колени, облизал лицо и скулил, и скулил, пока не рассказал все, что пережил прошлой ночью.
В этот день он не выходил из комнаты даже вслед за Сергеем Ильичом. Когда тот отправился на обед, Кутя лег на его домашние туфли и дал этим понять, что пролежит так до тех пор, пока Сергей Ильич не вернется.
Так Кутя остался у Сергея Ильича. Хозяйка о нем и не вспомнила. А он, найдя себе нового хозяина, с каждым днем привязывался все больше и служил ему как только мог. Сергей Ильич тоже привык к щенку — к его застенчивой морде, большим мохнатым лапам, даже к его сломанному хвосту. Ему только трудно было смотреть Куте в глаза, глядевшие с такой надеждой.
Скоро кончится отпуск, и что же тогда? Просто беда какая-то.
Сергей Ильич думал о Ленинграде, о большой коммунальной квартире на шестом этаже, о том, что по целым дням он не бывает дома. «Нет! Чепуха. Я не могу взять его с собой, да нет же, и думать нечего, я ведь забыл о главном! Забыл о том, что в этой большой коммунальной квартире есть своя Анна Павловна, которая годами скандалит из-за коммунального кота. Нет, нечего и думать везти щенка в такую квартиру одинокому человеку, который возвращается домой поздно вечером».
Так размышлял Сергей Ильич, уходя на обед. Но после встреч, которые Кутька теперь ему устраивал, он начинал думать иначе. Он думал, что в людной ленинградской квартире только одна, если можно так выразиться, скотоненавистница — остальные жильцы славные люди и очень любят животных.
Сергей Ильич представлял себе, как Мария Романовна, главная защитница коммунального кота, ласково смотрит на Кутю, как гладит его по голове, как он благодарит ее за ласку.
Но тут же возник вопрос: когда это Мария Романовна сможет гладить Кутьку? По воскресеньям разве. В будние дни Сергей Ильич возвращается домой, когда Мария Романовна уже спит. Да, невеселая получается картина. В коридоре оставить его нельзя, — значит, пес должен с утра до позднего вечера сидеть взаперти? Потом ведь ему надо приготовить еду — не поведешь же его с собой в столовую! А затем с ним ведь надо по меньшей мере раза три в день гулять — поди погуляй с шестого этажа на шестой этаж. Значит, рано утром, опаздывая на работу, Сергей Ильич должен будет носиться с псом по этажам? Нет, это невозможно!
КУТЯ НАЧИНАЕТ БОРОТЬСЯ
Если бы Сергей Ильич у себя на заводе рассказал, что пугливый щенок со сломанным хвостом делает с ним все, что хочет, товарищи ему бы не поверили. А это было именно так.
Чтобы отучить щенка от себя, Сергей Ильич попробовал закрывать двери своей комнаты. Чем это кончилось?
Тем, что невзрачная собака, по имени Кутя, просидела под запертой дверью несколько часов на страшном солнцепеке и даже в тень не перебралась, хотя тень была в двух шагах от двери.
Когда Сергей Ильич обнаружил это и впустил Кутьку к себе, тот не только не обиделся, но был просто счастлив, а Сергей Ильич целый день ходил расстроенный.
Так прошло еще несколько дней. Сергей Ильич решил оставить в покое и себя и Кутю: «Пусть пока будет все как есть, а там посмотрим». Только, уходя, он теперь прятал домашние туфли в шкаф, чтобы Кутька их не нагревал. Потом пришлось прятать и полотенце, потому что Кутька, не найдя что стеречь в отсутствие «хозяина», стаскивал со спинки кровати махровое полотенце на пол и клал на него лапы. Потом Кутя начал стаскивать на пол газеты — и это Сергей Ильич позволял, даже умилялся: какой отличный был бы сторож! Постепенно Кутя добивался всего, чего хотел. Иначе говоря, он стал вести себя как собственная собака Сергея Ильича, и тот не мог с этим ничего поделать. Не мог же Сергей Ильич запретить собаке охранять себя. А Кутя здорово это делал. Он сидел на пороге с таким видом, как будто за марлевой занавеской притаились враги его хозяина.
Если Сергей Ильич поднимался и выходил во двор, Кутя тоже поднимался и, шаг в шаг, выходил за ним.
Приглядываясь к нему, Сергей Ильич даже завидовал — до чего настойчивый у «товарища Кути» характер!
Однажды он так умолял своими скорбными глазами, что Сергей Ильич подчинился и взял его с собой гулять в парк.
Со стороны это выглядело странно: идет немолодой, солидный человек, а за ним, шагах в пяти, трусит тощий, забитого вида щенок — хвост угнан под живот, уши отведены назад и прижаты так, как будто пес в платочке. Сергей Ильич подзывает его, гладит, пытается подбодрить. Ничего не выходит — не умеет Кутька радоваться!
— Я ж тебя взял с собой, чего тебе еще надо?
Ничего ему не надо. Ему надо, чтобы Сергей Ильич был тут. А вот если его не будет— Кутька начнет страдать; это он здорово умеет.
Гулять этак ― впереди человек, а на большом расстоянии пес — смешно. Сергей Ильич сел на первую попавшуюся скамейку. Кутя — хоп! — прижался боком, морду положил на колено, поднял красивые уши и за свое — охранять!
— Отодвинься, друг, — просит Сергей Ильич, — жарко!
Но «друг» теснее прижимается к человеку, и человек терпит.
Однако не мог же Сергей Ильич повсюду брать его с собой. Чаще приходилось захлопывать калитку перед Кутькиной несчастной мордой. Но и это пес непонятным образом преодолевал.
Вот представьте себе — ушел Сергей Ильич из дому со всеми предосторожностями, долго озирался. Наконец, успокоившись, прибавил шагу, благополучно дошел до центра; переходя главную улицу, посмотрел, как полагается, сначала налево, потом направо… а там из-за большого лапчатого кактуса торчит знакомое ухо и выглядывает знакомый глаз — Кутька!..
Обозлился Сергей Ильич, зовет его к себе. Кутя сразу ― плюх на живот, и начинается долгое передвижение по-пластунски сквозь густые заросли газона; потом, змеясь по тротуару, он наконец доползает, своим нежным влажным носом стирает пыль с ботинка и сквозь зубы извиняется и скулит. Попробуйте в это время рассердиться на него!
Сергей Ильич не сердится — он начинает серьезно беспокоиться: что будет с Кутькои, когда он уедет в Ленинград?
Еще одно заставило Сергея Ильича призадуматься над тем, что Кутя не совсем обыкновенный пес. С тех пор как он сам нашел себе хозяина и стал вести себя как собственная собака Сергея Ильича, у Кутьки изменились отношения с братом Русланом. Кутя перестал бросаться навстречу ему, когда тот приходил, а приветствовал брата сдержанным постукиванием хвоста по полу. При этом он не двигался с места, даже головы не поднимал, а на морде было написано: «Ну, ты не очень-то, у меня тоже есть хозяин!»