— Ты нарушил правила борьбы.
Руслан непроизвольно вздрогнул, готовый дать отпор подкравшемуся сопернику. Но Паша Величко практически не обращал на него внимания. Лишь смотрел задумчиво, умело скрывая эмоции, туда же, куда и Руслан.
— И что будем делать? — Рус отбросил в сторону малярную кисть. — Разорвем ее напополам?
Паша усмехнулся. Но в этом смешке Рус ощутил нечто, похожее на надрыв.
— Я не слепой. И скажи спасибо, что не вырос последним уродом, который будет переть напролом, даже понимая, что она меня никогда не полюбит.
Сглотнул, глядя в сторону, якобы с равнодушием. Но Руса пробрало рвущимися на волю чувствами соперника. Он знал их, как никто другой — сам сгорал от подобных каждую секунду.
— Уйти и не докучать вам мне мешает одна деталь. Ты обидел ее. Да, она мне все рассказала. Ты знаешь, как мы познакомились? Она в слезах бросилась под мою машину. Ты понимаешь, до чего ее довел своей трусостью? Когда бежал, поджав хвост, когда с радостью трахал ту, кто ее подставила, и забил вашими фотками весь «Инстаграм»! Так вот поясни, как я могу уйти, зная, что ты уже причинил ей боль? Она мне очень дорога. И пока у меня нет уверенности в том, что ты не оступишься…
Пашка спрятал руки в карманы ветровки.
— Если ты посмеешь причинить ей боль, я тебя со свету сживу. Не вру. Это пара звонков, поверь, и в Киев ты больше не попадёшь. А универ она вряд ли бросит. И знай. Даже уступив тебе дорогу, я из вашей жизни не исчезну. Я буду рядом, следить за тем, чтобы ты не причинил ей боль!
Руслана словно накрывает цунами. Жаркая волна радости, холод — вдруг ослышался, не так понял… поднимает глаза на Пашку. Но его соперник смотрит вверх, на окна Людмилы. И Руслану в какой-то момент кажется, что он так прячет свои чувства.
— Ты… уступаешь?! Я правильно понял?
— Не путай это со слабостью, боязнью проиграть или страхом другого характера. Я не отступаю, я передаю ее тому, с кем она будет счастлива, если на то ее выбор. Но если ты опять все поломаешь, поверь, ты пожалеешь о том дне, когда я тебе поверил и пошел навстречу.
Руслан хотел ответить в резкой манере что-то вроде «сами разберёмся», но что-то его остановило. Так и стояли они, молча глядя на окна квартиры, где находилась их любимая девушка.
— В Киеве нашел подработку? — нарушил молчание Павел. А Руслану оно показалось таким тягостным, что он был рад говорить.
— Да, в «Эпсилоне». Их заинтересовала моя анимация.
— Хорошие ребята, — ответил Величко. — Знаком с ними лично. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Это было похоже на угрозу. А Паша поспешил внести ясность.
— Знаю, кто-то другой на моем месте думал бы о себе, а не о чувствах Люды. Возможно, воспользовался бы своим положением, чтобы перекрыть тебе кислород, если ты от нее не откажешься. А мне надо знать, что она будет счастлива. Поэтому имей в виду, я слежу за тобой. И не заставляй меня жалеть о том, что я добровольно ухожу с вашего пути.
Это все выглядело, как сцена из душещипательной мелодрамы. Руслану стало неловко.
— Да можешь так не спешить. Она меня не простила, выгнала прочь.
— Завтрашний день нас рассудит, — Паша с неохотой оторвался от созерцания окон. — Будь тут около восьми. Обычно она в это время на пары идет…
…Люда зябко поежилась, с благодарностью взяла большой стакан лате из Пашкиных рук. Утро выдалось пасмурным и хмурым.
— Может, сядем в машину? Холодно.
Паша с грустью смотрел в ее слегка припухшие глаза, похожие на сапфиры. Смотрел так, словно хотел навсегда запомнить, положить в сейф своих воспоминаний, перед тем, как…
Почему у нее было чувство, будто он сейчас прощается? Смотрит так, что сердце сжимается… будто все знает. Словно точно прочитал ее мысли и понял, кого она выбрала уже под утро, когда слез не осталось, а разум отдал право выбора сердцу.
О, что она пережила за эти несколько часов до рассвета — не передать словами. Ей даже посоветоваться было не с кем. Анжелика вновь крутила пластинки в самом крутом клубе столицы, а позвонить никому нельзя — все спят. А сердце, израненное болью последних месяцев, медленно рубцевалось, осознав, что больше его не изрежут и не ранят. Слова Руслана, его взгляд, его чувства… да она еще вчера поняла, что он искренен с ней, как ни с кем и никогда. А обида… она вышла вместе с ее слезами.
Увы, ни с кем и никогда она не будет так счастлива, как с ним, своим возлюбленным. Его не заменить, не стереть из памяти, не разлюбить. И никогда такая любовь не повторится вновь — отчего-то она это знала наверняка.