7.
Чернов, конечно же, не смог не поведать Ксении о своих шерлок-холмсовских домыслах. Выслушав, она улыбнулась. Так улыбаются человеку, неколебимо уверенному в том, что Дед Мороз и Красная Шапочка существует объективно. - Ну, глупо, признаюсь, - засмущался Чернов. - Но роман из этого сделать можно. - Роман? - вскинула бровь Ксения. - Да. У меня в голове почти все сложилось. Осталось только добавить кордебалет и кучу денег. - Денег? - Да, денег. Сейчас без этого нельзя. У твоих мужей не было зелени, золота или бриллиантов? У Бориса должны были быть. Он ведь авторитетов отстреливал, а наши авторитеты - люди не бедные. К тому же я не думаю, чтобы Борис свободное время проводил, стоя с секундомером на финише районной спартакиады. Наверняка на полставки торгашей тряс, экспроприировал их неправедным путем нажитое имущество? Ксения усмехнулась. - Нет, у Бориса ничего не было... А вот у Глеба, вернее, у его отца... - А, ты говорила... - заулыбался Чернов. - Молочная ферма, пять лет как заколочена, при ней автоцистерна ГАЗ-51 со сломанными рессорами и мотоцикл с коляской, но без колес. Для начала пойдет, но нужна еще пара историй про знойную жизнь. Может, еще что-нибудь расскажешь? Гонорар отдам тебе. На один итальянский сапог хватит. Глаза Ксени устремились в прошлое - Что же еще рассказать... - А ты придумай что-нибудь. Продолжи мои домыслы. - Не умею я придумывать. - Ну, тогда расскажи о втором муже, о Глебе. Как жил, как умер. Ксения задумалась. - Он ревновал меня к Борису... - проговорила она, наконец. - Ненормальный... Сжег все фотографии, истерики устраивал... - Сжег фотографии? Ты показывала ему фотографии Бориса!? Ты рассказывала ему, какой он был супермен типа Джеймса Бонда или Сигала? Как он бандитов убивал, и дымок потом с дула сдувал? Почему ты это делала? - Ничего я ему не рассказывала. И фотографий не показывала. Он сам нашел мой альбом. И сжег его. - Да... - задумался Чернов. - В рассказе я напишу, что ты подсунула ему альбом намеренно... - Почему намеренно? - Чтобы держать мальчика на крючке. Чтобы ревновал, то есть чувствовал свою от тебя зависимость, чтобы... Чернов замолчал, придумывая третье «чтобы». На утонившихся губах Ксении заиграла снисходительная усмешка. - Ну, в общем, женщина, дорожащая психическим здоровьем мужа, не будет держать в доме фотографий предыдущего сексуального партнера, - выдал Чернов, ничего не придумав. - А я им и не дорожила. И не любила. Старший сын на него похож и я... и я не отношусь к нему так, как к младшему. Ксения была хмельна. Чернов в тот день взял полновесную пятизвездочную бутылку. - Ну, ты даешь! Чувствовать неприязнь к сыну, потому что он похож на отца. Сдается мне, что ты не то, что не любила, ты ненавидела его... - Ты не знаешь, какой он был! Скупой, самый умный, язвительный, всю жизнь провалялся на диване, созерцал, понимаешь. А я ему курсовые писала и учебники доставала. Когда завел подрядную фирму, все неприятные дела на меня свалил. Пожарников, налоговиков, энергетиков. Я бегала, зарабатывала, а деньги он держал при себе. И выдавал столько, сколько считал нужным. - И много денег у него было? - Не знаю. Всеми финансами заведовал он. - Не знаешь... Хорошо... - протянул Чернов, раздумывая, не переместиться ли им в альков. Однако в глазах Ксении буйствовало прошлое, и он решил начать издалека: - Знаешь, что мне неприятно... - Что? - Твое отношение к Глебу. Понимаешь, я такой же, как и он. Твоя характеристика один к одному мне подходит. Я ревнив, не люблю выбрасывать денег, обожаю посозерцать и подцепить за ребрышко... И испытываю удовлетворение, когда делают за меня что-то неприятное... Ксения недоверчиво улыбнулась. «Ты такой же, как все!?» - А как вы жили? - продолжил вопрошать такой же, как все. - Ну, я имею в виду всякое такое. - Никак. Ему это было надо раз в месяц. - Значит, у тебя были любовники... Женщина молчала. Она испытующе смотрела на Чернова. «Сказать, не сказать?» - Значит, были... - Не были, а был... - Ксения косо улыбнулась «Я на верном пути, - подумал Чернов. - Еще десять минут, и мы будем в алькове». - Что-нибудь особенное? - Не знаю, стоит ли рассказывать... Ты такое напридумываешь... - Стоит, стоит! Давай, начинай, я весь горю от нетерпения. - Да нет, я не могу... Чернов никогда не видел Ксению такой смущенной. - Можешь, можешь. Выпей рюмочку и сможешь... Ксения, оперативно прислушалась к совету. Закусив конфетой, заговорила: - Ну, слушай. Однажды под вечер я пошла в огород надергать на борщ морковки. И за забором из рабицы увидела человека в черной маске и в длинном армейском плаще. Я, конечно, застыла от неожиданности, а он улыбнулся как-то обыденно, виновато, может быть, достал из кармана тюбик с кремом, раскрутил его, спустил брюки, смазал свой... свой пенис и принялся онанировать... - Господи! - воскликнул Чернов. - Ты надо мной издеваешься! Придумала, небось, чтобы посмеяться над моей любовью к психоанализу? - Я никогда ничего не придумываю... - просто ответила Ксения. - Что было, то было. - Ну, ты даешь! И что дальше? Ты пришла в себя и убежала в дом? - Просто ушла. На следующий день он снова стоял у забора... - Стоял и удобрял твои грядки спермой... Ты, конечно, кинула в него морковкой? - Нет... Когда он кончил, я подошла и сорвала с него маску. И увидела известного в городе человека. - Вот это кино... - покачал головой Чернов. - Ну и что дальше? - Он накинул плащ, натянул брюки и сбивчиво рассказал, что у него давно не получается с женой. Только так. Только когда я на виду. И тут же, жалостливо улыбаясь, попросил показать ему мои... мои бедра. Ну, чтобы я обнажила... - Понятно. Психиатры говорят, что эксгибиционисты показывают свои половые органы, рассчитывая на то, что зрители покажут им в награду свои. И чем все это кончилось? - Мне стало его жалко. Он был такой потерянный, такой несчастный. - И ты стала его любовницей... Как пел Высоцкий: «Пожалела меня и взяла к себе жить». - Да, стала. Но спустя несколько месяцев, как только он сделался более-менее нормальным мужчиной, я перестала с ним встречаться. Он являлся ко мне несколько раз, умолял продолжить отношения, но я всякий раз его выпроваживала. - А Глеб? Он знал? - Скорее всего, нет. - Послушай, мне кажется, ты легла с этим типом в постель только лишь потому, что он был с отклонениями. Мужчина-слабак. То есть фактически женщина. И он не брал тебя, а отдавался... - Не знаю... - пожала плечами женщина. - Не знаешь... А мне вот кажется, что тебя привлекают отношения, в которых вы верховодишь. - Да нет... - ответила она, ничуть не смутившись. - Я же говорила, что Борис раз в месяц мог. А этот человек, судя по всему, на сексе зациклился... Мне нужен был мужчина, понимаешь, мужчина... Они закурили. Сделав несколько затяжек, Ксения спросила, виновато улыбаясь: - Может, не стоило это рассказывать? Не разлюбишь? - У меня есть комплексы, но не из этой оперы, - искренне рассмеялся Чернов. - Ты мне нравишься, и не за прошлое нравишься, а за настоящее, за то,