— Я отправлю кого-то предупредить стражей. Ваша безопасность куда важнее, — мы добрались до конца коридора, там была огромная комната с длинными деревянными столами. Стены были в дверях, некоторые были с табличками, указывающими, куда они вели — в подземелье, в прачечную, на кухни, в Зал Ашоки. В конце, словно платформа надзирателя на мельнице, был приподнятый кабинет с окнами. Стеклянные панели были самыми большими в Моквайе, кроме атриума Толукума, и, пока Фала вела меня по лестнице туда, я понял, что это был ее кабинет, тут был центр активности слуг в замке. Ее статус главы слуг не нуждался в табличке на двери, ведь стекло могло превзойти окна в комнатах аристократов.
Несмотря на стекло, кабинет был уютным, домашним, с организованными стопками пергамента на дубовом столе. Огонь пылал в камине, мерцал на больших темных окнах стены напротив. Стук дождя и гул грома вернулись, у нее был вид на земли днем.
— Прошу, присядьте, — сказала она, подвела меня к стулу у стола. Ее материнский голос вернулся, ведь мы были защищены тут от опасности в замке. Я опустился, радуясь шансу присесть, но хотел быть ближе к огню. — Теперь, — сказала Фала, — скажите, Солнечный Щит встретилась с принцем и ашоки?
— Да, — сказал я. — Но мы снова разлучились, когда Ларк поймали — он остался искать ее. Боюсь, она могла пострадать или…задержаться. Я не знаю, где…
— Ашоки жива, — уверенно перебила она. — Она в замке.
Я моргнул.
— Вы про Тамзин? Не Кимелу? Откуда вы знаете?
Она развернула на столе лист бумаги, который лежал отдельно от остальных, и подвинула ко мне. Я посмотрел туда, узнал название.
— Путь потока… это сочинение Тамзин, — сказал я. — Она написала это для Кимелы. Как вы… это было в карете ашоки?
— Нет, — сказала она. — Это одно из пяти десятков, рассеянных по перекресткам Берберри. Один из моих кучеров привез мне это вечером. Сказали, схожие памфлеты распространяли по северно-южной дороге.
— Свет, — выдохнул я, глядя на бумагу. — Она сделала это. Сработало. Я про ее пресс. Тамзин. Она сделала копии одного сочинения, — я покачал головой, понимая, что лепетал. — Но… откуда вы знаете, что она в замке?
— Мне сообщили, — просто сказала Фала. А потом… — Вы сказали, что только подруга Тамзин знает об этом?
— Соэ? Думаю, да, кроме принца Яно, — сказал я.
— Тамзин знает, кто напал на нее у Виттенты?
— Нет, — голова кружилась от смены темы. — Она знает только, что это была не Солнечный Щит.
— Что-то еще? — спросила она. — Она вспомнила что-то еще?
— Вряд ли. Они убили ее служанку, — сказал я. — Кроме этого она вряд ли что-то помнит.
— Она сказала, что они убили ее служанку? — резко спросила Фала.
— Да… простите, я не помню ее имя.
— Симея.
— Да! Это оно.
— Она была уверена, что служанку убили?
— Д-да, так она нам сказала, — я покачал головой, пытаясь успокоить тревогу внутри. Была убита служанка Тамзин или нет месяцы назад, это было не самой срочной проблемой сейчас, если только Фала не знала девушку лично. И все же будет время для скорби, как только опасность пройдет. — Госпожа Фала, прошу… вы сказали, что пошлете кого-то остановит стражей. Мы не можем позволить им найти Ларк, и если Тамзин тут, она тоже может быть в опасности.
— Да. Конечно, — Фала отошла от стола к окнам с видом на рабочую комнату. Она закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице. Я смотрел сквозь стекло, как она пропала в коридоре, откуда мы пришли. Я использовал шанс, чтобы встать и пройти ближе к камину, дрожа, протянул онемевшие пальцы к огню.
Тревога не унималась во мне. Я представлял, что приду в Толукум и все остановлю, но пока что я едва смог сделать вмятину. Я был тут, но… королева знала? Стражи обнаружили, что я пропал? Или они охотились на Ларк?
Если Ларк сбежала из камеры — сбежала! Я был в восторге — она вряд ли останется в замке. Зачем? Она была умной. Она убежит.
Но… Фала была уверена, что она все еще была в Толукуме.
«Важное и срочное», — сказала мама.
Я прикусил губу.
Важно было не погибнуть в замке.
Но…
Было важно и чтобы Ларк и Тамзин не погибли.
Может, я мог написать послание и попросить Фалу послать его королеве Исме. Может, стоило с самого начала так сделать, пока у меня не забрали кольцо с печатью. Я отвернулся от камина к столу Фалы, где были аккуратные стопки бумаг и свечи из пчелиного воска. На ее столе была промокашка, но не было письменных принадлежностей. Я взглянул на стекло, пытаясь стряхнуть ощущение, что я рыскал тут. Я выдвинул верхний ящик стола. Там были печати со словами «Одобрено» и «Отклонено», коллекция названий си и дат. Была даже маленькая печать, похожая на шишку секвойи, но с кругом за ней. Я поежился. Эта печать напоминала клеймо на руке Ларк. А потом я понял, что это и была метка рабства, но в печати в замке. Я быстро задвинул ящик, вспомнил с тревогой о Наймах, и как они использовали такой круг и как свою метку.