Я тряхнула ее за плечи, лед бежал по венам. Я пыталась заставить ее продолжить. Ларк смотрела на нее, все еще горбясь из-за боли в ребрах.
— Ты ее видела? — спросила Ларк, ее голос был спокойным, отличался от вихря в моей голове.
Ирена кивнула за своими ладонями.
— Я услышала, как хлопнула дверь, вошла, и она была на полу — ваша подруга — и кровь… — она вдохнула. — Я закричала. Не стоило, я глупо поступила, но не сдержалась. Это вызвало стражей, они нашли меня на коленях рядом с ней, я пыталась остановить кровь…
— Мертва? — спросила Ларк.
— Не знаю… вряд ли, но они утащили меня. Простите. Мне так жаль.
Я зажала рукой рот, отшатнулась от нее.
Соэ.
Фала.
Соэ, моя подруга… я отправила ее в сердце опасности. Я попросила ее сказать то, что подвергло ее опасности…
Фала.
Мое тело сковал шок. Ирена снова стала всхлипывать, а я посмотрела в глаза Ларк. В ее глазах был гнев.
— Глава слуг из Наймов, — сказала она. — И теперь она пытается скрыть следы.
Стражи убили бы Ирену без вопросов, решив, что она была виновна в преступлении, и тайна нападения на Соэ умерла бы с ней. Это все списали бы на хаос поисков Солнечного Щита.
Осколки воспоминаний вставали на места, детали, которые до этого были непонятными — кто-то смог пройти в покои Яно, чтобы оставлять письма шантажа, кто-то, кого даже слуги не видели, потому что не видели никого неожиданного. Кто-то смог сделать копию печати королевы, а потом ею подтверждать приказы. Кто-то имел доступ к записям о моем си-оке, смог анонимно доставить подделку влиятельному министру. У кого-то были шпионы, информанты, грубая сила — но не очевидного придворного, увлеченного своей важностью, этот кто-то был из слуг. Был готов рисковать всем, чтобы сохранить систему труда, которая создала свою иерархию среди слуг. Пока политики ругались и торговали человеческими жизнями, другое общество тихо организовалось, чтобы держаться за власть, данную слишком могущественным двором.
Фала устроила нападение на мою карету.
Фала приказала разрезать мой язык, недели держать меня в камере.
Фала шантажировала Яно, чтобы он назначил Кимелу.
Это была Фала.
Я бросилась вперед, оттянула ладони Ирены от ее лица в слезах и крови.
— Где? — тревожно спросила я. — Где Фа-а?
— Не знаю, — прошептала она. — Она покинула зал записей, но я не видела, куда она ушла.
— Она уничтожает улики, — мрачно сказала Ларк. — Куда она пошла бы? В Зал Ашоки?
— Я не… может, туда или в свой кабинет, — сказала Ирена. — Зал записей наверху, но записи про слуг в ее кабинете.
Бескин. Пойя. Симея. Сколько еще слуг загадочно пропали в одно время?
Я указала на разные коридоры.
«Куда?» — спросила я. Ларк перевела.
— Там главная рабочая комната и ее кабинет, — сказала Ирена. — Тот коридор ведет в Зал Ашоки.
Дальше по коридору хлопнула дверь.
Я кивнула.
— Идем.
Мы побежали.
47
Веран
— Это моквайский чай, вы еще такой не пробовали, — сказала Фала, усадив меня на стул и вручив мне кружку. — Бодрит в холод, и его лучше пить залпом для эффекта. Так проще, ведь вкус необычный.
Она вложила в мои ладони кружку и вернулась к столу. Я смотрел, как она разглядывала выдвижные ящики. Я посмотрел на кружку, соображая. Мои мысли вернулись к камню над дорогой пару дней назад, где мне нужно было думать ясно, но я запаниковал. Когда нужно было проявить смелость, я убежал.
«Ты и твой комплекс героя», — много раз говорила Ларк.
Пару дней назад я думал, что знал, каким должен быть герой.
Пару дней назад я понял, что я не был героем.
Через миг тишины Фала посмотрела на меня, и, не пытаясь разобраться в мыслях, я поспешил поднять кружку, не хотел, чтобы у нее возникли подозрения из-за моих колебаний. Чай внутри пах знакомо, как вечнозеленые склоны Сильвервуда после дождя.
«Что у тебя есть?» — спросила мама в моей голове.
Фала села за стол, следя за мной. Она была тут. И я был тут. Она опасалась меня. А у меня была полная кружка, но не было настоящих ответов.