Я пожал плечами, изображая безразличие.
— Я тебя не заставляю. Делай, что хочешь. Но ты не можешь отрицать, что нам понадобится укрытие, пока солдаты ищут нас. Мы можем позже продумать следующие шаги. Но я не буду врать — если мы пойдем дальше этой ночью, я рухну.
Она хмурилась, и я не знал, было это от тревоги или раздражения. Но я зацепился, нужно было продолжать. Главы учебника о выживании в критичных условиях проступили в голове — я вчитывался в те страницы, представляя себя застрявшим в горах или несущим раненого товарища в лесу. Тот восторг слабо затрепетал в груди. — Почему нам не посмотреть, что у нас есть, может, собрать еще вещей с собой и отдохнуть побольше. Мы с тобой в бегах уже почти три дня.
Без банданы я видел, как она скрипнула зубами. Она посмотрела на коричневый пейзаж впереди. Мое сердце дрогнуло в груди. Она могла бросить меня тут? Мне придется смотреть, как она и Крыс уходят?
— Ладно, — коротко сказала она. — Переночуем тут.
— Хорошо, — я не скрывал облегчение. Восторг стал сильнее. — Это хорошо. Это советуют все учебники.
— Ч-что?
— Учебники Лесничих для скаутов, — я расстегнул пояс. — Там описаны всевозможные случаи, и все начинается с того, что нужно вести себя медленно и умно — расставить приоритеты, использовать то, что у тебя есть. Начать с этого.
Она уставилась на меня.
— Ты считаешь это какой-то игрой? Будто ты получишь в конце значок?
— Нет!
— Это настоящая жизнь, Веран. Это выживание.
— Активное выживание, — сказал я. — Не просто реакции. Не просто надежда. Это другое. Мы можем подготовиться к этому. Смотри.
Пока она смотрела, я сел на корточки и опустил свой пояс на землю. Я вытащил нож бинту Яно из ботинка. Я залез в карман и достал грязную тряпку, которую она дала мне как бандану. Я разложил их на земле перед собой, голос мамы зазвучал в моей голове. Это было как на упражнениях по выживанию, которые она устраивала своим ученикам.
«Ты на дне ущелья, — говорила она. — У тебя топорик и три полоски вяленого мяса. Северный склон горит, солнце садится. Что будешь делать?».
Я безмолвно смотрел на свои вещи.
«Больше, — требовала мама. — У тебя есть больше».
Я развязал шнурок на воротнике туники и вытащил его из петелек. Я задел пальцем бахрому и серебряные медальоны с лаврами на сапогах — я не знал, как они могли пригодиться, но они были тут. Я посмотрел на Ларк, она просто глядела на меня.
— Что у тебя есть?
— Затупившийся ножик и посох, — сказала она.
«Больше!» — сказала бы мама.
Я окинул ее взглядом.
— А еще бандана, шнурок в волосах, болт, который ты забрала, пояс и шнурки на ботинках… и пуговицы. Серьги.
— Серьги, — сухо повторила она.
Я не унимался. Начал с того, что у нас было.
— И… у нас обоих есть ботинки, твоя жилетка и моя туника, — я огляделся. — И шерсть Крыса. И полынь, можжевельник, юкка. Там тополь. А то сочное растение — портулак?
— Да.
— Съедобное?
— Если немного.
— Значит, да. И трава, — я посмотрел на землю впереди.
Мы оба утихли. Я думал насчет списка вещей. Ножами можно было очистить добычу, если мы сможем ее поймать. Шнурком и нитями бахромы можно было что-то связать, может, развести огонь — если я вспомню, как это делается. Двойной слой одежды позволил бы остановить кровотечение. Портулак означал, что мы не умрем от голода сразу же.
Но основное…
— Первым делом нужно сделать то, в чем можно нести воду, — я прищурился, глядя на свои вещи, пытаясь вспомнить, что я упустил. В чем можно было нести воду? В сапоге? Вода из сапога точно была лучше отсутствия воды. Но мои сапоги не будут долго держать воду. Ботинки Ларк могли, но она останется босой. Мы могли сделать водонепроницаемым что-то из одежды? Что для этого требовалось? — Были бы тут сосны со смолой…
Ларк фыркнула.
— Была бы у нас смола, мы не смогли бы ее сварить.
Думай, думай, думай. Диаграммы техник выживания, которые я смутно помнил, мелькали в голове.
— Думаю, можно растопить ее на камне, может, с углями…
— Но это не важно, ведь смолы у нас нет, — нетерпеливо сказала она. Она взяла металлический посох. — Я расставлю ловушки, поищу кремень.
Кремень! Конечно, с правильным камнем ножи могли высечь искру. Я отругал себя за то, что забыл.
Она свистнула Крысу и указала на меня.
— Почему бы тебе не нарезать немного той юкки для гнезда из трута?
— Угу, — отозвался я и посмотрел на юкку.
Ларк скрылась за камнями, и я взялся за ближайшую ветку колючего растения. Оно было крепким, будто покрытым воском, с острыми шипами. Я взял нож Яно и ударил им у основания шипа. Он отлетел, на краю торчали прочные волокна.