Мы переглянулись, в его глазах был шок.
— Не… — начал он. — То есть… то, что она… позволила награду, не означает, что она… — он посмотрел с болью на мои губы. — Да?
Я покачала головой, но меня тревожило, что королева Исме могла стоять за нападением на меня.
— Она не из Наймов, — твердо и почти зло сказал Яно.
Я молчала. Не могла говорить. Я постучала вместо этого по фразе про награду за сообщников.
— Ви, — сказала я.
— В? — повторил он, а после пяти мучительных секунд его лицо прояснилось. — О! Веран?
Я кивнула.
— Пожалуй, и он в опасности, если он найдет ее.
Я снова кивнула, отпустила лист с наградой и порылась в других документах в чехле. Там были копии, чтобы развесить их по Пасулу. Их сделали быстро, вырезали на дереве в спешке, неровные промежутки были между буквами, а чернила размазались, им не дали высохнуть. Я закрыла чехол и подняла тот, что был под ним, тоже полный пергамента. Мне было не по себе из-за того, что солдаты узнали во мне сообщницу.
Я открыла чехол и вытащила первый лист.
— Великие краски Света, — выпалил в шоке Яно.
Там было мое лицо, его изобразили довольно точно. Оно было круглее, чем сейчас, таким оно было, когда у меня был здоровый вес, но ужаснее были волосы. Их не было, как у меня сейчас, и лишь пара черных черточек на голове была вместо них. Внизу, как и у Ларк, была печать королевы.
Разыскивается мертвой
Сообщница бандита Солнечный Щит
Имя неизвестно
Моквайка. Си-ок — янтарь, возможно подделка. Обстриженные волосы. Немая.
Считать вооруженной и опасной.
Награда: двести полумесяцев
Мы смотрели в тишине. Я глядела на слово сверху, оно объясняло панику солдат. Мертвой. Меня не должны были доставить живой.
— Что… как? — спросил Яно слабым голосом. — Как кто-то мог знать, как ты выглядишь? Откуда им знать, что я вернул тебе си-ок? Как они могли знать, что ты… о твоем языке?
Я перевернула тяжелый пергамент, поискала на земле камешек. Я стала коряво писать им на земле:
НАШ ШАНТАЖИСТ СДЕЛАЛ ЭТО.
У меня был только такой ответ. Двор уже нервничал из-за Солнечного Щита, но знать такие детали обо мне, кроме теперь мертвых похитителей, мог лишь тот, кто устроил нападение.
Значит, они знали, что я сбежала. И так они пытались избавиться от меня, пока никто не узнал, что я была ашоки, которая не умерла.
Яно был прав — печать его матери на наградах не означала, что она стояла за атакой. Но это означало, что ее вовлекли в ложь.
Мы были в еще меньшей безопасности, чем думали.
Яно потер лицо.
— Нам нужно в поселок Великанши. Нам нужно к Соэ, найти убежище. Это вышло из-под контроля, кто-то в Толукуме как-то опережает нас на шаг. Я надеюсь, они еще не поняли, куда мы направляемся.
Я не знала, как они могли, но мы не могли медлить. Мы вместе собрали объявления в сумку. Мы оба замерли на жуткий миг, а потом посмотрели на лошадь без всадника.
Яно вдохнул.
— Забирайся, — напряженно сказал он. — Я возьму рапиру.
3
Ларк
Уровень воды в Южном Бурре стал выше.
Я стояла на дальнем берегу, сапоги были по колено в иле, я смотрела на текущую воду цвета ржавчины между мной и полоской травы, ведущей к Трем Линиям. Буря прошлой ночью была не обычным дождем в пустыне — трава у берегов была прижата к земле, засыпана камнями, и вода все еще была выше обычного уровня. Я смотрела, дерево покачивалось у течения реки, теряя при этом листья.
Мы не переживали из-за потопа в Трех Линиях. Худшее случилось, когда пресная вода просочилась, и ручей побежал по боку лагеря. Но все наши припасы лежали выше, и мы не были в опасности. Я видела тот ручей сейчас, он журчал в траве, но теперь я была не на той стороне реки, и защита стала барьером.
Но не важно. Потоп или нет, мне нужно было туда. Забрать своих товарищей из каньона, из Феринно. Я немного оторвалась. Если все бросить, сможем отправиться в путь раньше, чем кто-то придет искать.
И в лагере был арбалет Седжа. Я смогу отбиться от тех, кто попытается преследовать.
Не стоило думать об арбалете. Мысли об арбалете заставили думать о Сайфе, а потом о Розе и катастрофе, какой стали наши жизни. Сайф пропал, то ли потерялся на дороге, то ли был ранен или убит, или его поймали и сделали рабом, или заточили в тюрьму в Пасуле — и я не знала, как узнать правду. Не следуя по дороге, которую он должен был выбрать на юге от воды, не стуча в дверь шерифа, я не могла понять, как его найти.