Так где же настоящая тюрьма народов? СССР был семьей народов. Западу выгодно очернять державу, которая не позволяла ему заниматься тем, за что он сам достоин порицания, – эксплуатацией третьего мира. Ему также выгодно ослабить геополитического противника путем внедрения разобщающего мифа, который производит демонтаж народного общежития.
Реальные исторические события, способные выставить США или Британию в крайне невыгодном свете, специально покрываются мраком молчания, и это молчание как бы указывает на отсутствие события вообще и даже на отсутствие мифов об этом событии! Хвала всевластию СМИ! Забывание, амнезия не исправляют великие несправедливости, имевшие место в истории США и западных стран, а всего лишь затушевывают их, «исключают из памяти».
В общем, когда западные пропагандисты СССР и Россию именуют тюрьмой народов, хочется ответить просто и лаконично: look at yourself [156] . Запад пытается писать для нас нашу же историю, и во многом ему это удается. Но кто сказал, что Запад – единственный, кому допустимо писать российскую историю? Мы должны ее написать сами, а заодно написать историю Запада.
Глава 6. Десоветизация в России, доходящая до откровенной русофобии
Независимо от режима в России – коммунистического или капиталистического – русофобия продолжает оставаться рапирой в руках Запада против России, а заодно идеологемой, сплачивающей отдельные народы против русских. Она потеряет свою актуальность только тогда, когда потеряет актуальность сама Россия. Оскверняющей Россию и СССР деятельностью не гнушаются и наши с вами соотечественники, активно пропагандирующие культ беспросветного советского произвола. Ими актуализируются дискуссии по поводу так называемой альтернативной истории, создатели которой представляют на суд публики различные версии исторических событий. Среди этих версий много откровенно русофобских. Так, в организации взрыва Успенского собора в 1941 г. вместо немцев обвиняют красных, что явно противоречит действительности.
Курс на десоветизацию в современной России проложен как некоторыми деятелями правительства, так и либеральной оппозицией. Конечно, советская история богата не только достижениями, но и ошибками. Однако этот курс предполагает в основном снижение значимости советских успехов – тех самых, которые обеспечили запас прочности для постсоветской России.
Те, кто стоит за процессами очернения советской истории и культуры, пытаются с помощью идеологического оружия под названием «русофобия» вызвать у русского народа комплекс вины, чувство исторической неполноценности и ненависть к собственной истории за якобы совершенные преступления: за насаждение «красной чумы», за лагеря ГУЛАГа и прочее. Эти деятели стремятся дегероизировать Россию. Они пытаются представить русскую историю в виде сплошной полосы внутреннего и внешнего насилия, где не было ни единого просвета человечности, что в итоге не только в других странах, но и в самой России среди русских людей вызывает соблазн пересмотреть ценность российской культурно-исторической идентичности. Нам навязывается вариант идентичности, основанный не на созидании, а на разрушении, на самоотрицании. Он предполагает не просто отрицание и неприятие, а ненависть к объекту отрицания, то есть к самим себе.
В России вместе с уходом фронтовиков рискует померкнуть сакральность Великой победы, вся ее глубина. Этому способствует либеральная риторика ряда медиаканалов и политических деятелей. Недостаточно помнить победу, нужно помнить еще и войну, чтобы осознавать ту сверхвысокую цену, которую страна заплатила за победу в ней, чтобы не воспринимать победу в качестве какого-то само собой разумеющегося явления. «Со временем подлинная сущность и смысл победы над фашизмом отступили на второй, а то и на третий план, а на их место приходит ура-патриотизм и пустое потребление символов победы. Праздник Победы постепенно теряет сакральность, приобретает игровой характер и ограничивается массовым повязыванием георгиевских ленточек, просмотром салюта и военных фильмов»[157].
157