Когда либералы обвиняют сталинское правительство в бюрократии, они замалчивают один факт: при Сталине была ликвидирована коррупция. Как же это удалось «погрязшей в бюрократизме власти»? Либералы питают ненависть к «усатому вождю» в том числе за некоррумпированность Сталина. Вождь жил не ради самообогащения, а ради развития страны, достижения общественного блага и социальной справедливости. Эти ценности либералам чужды, и они не принимают и не понимают всякого, кто старается их реализовать. Вообще, как антисоветская, так и антисталинская пропаганда обычно действует по следующему принципу. Выпячивается какой-то отдельный момент истории, далее он и его значение раздуваются сверх всякой меры и, соответственно, представляются вниманию реципиентов в сугубо пристрастной форме. Вместо сложности и целостности эпохи вниманию общества предлагается убогая, поверхностная, односторонняя, а потому ложная репрезентация, которая скрывает правду эпохи.
Сталин – фигура великая. Может, в чем-то зловещая, но великая. Даже его непримиримый оппонент У. Черчилль сказал, что Сталин принял страну с сохой, а оставил ее с атомной бомбой. Из расшатанной страны он создал огромную и сильную империю. Говорят, что политика – это искусство возможного. Сталин перешел грань политического потенциала, совершив невозможное. Многие промышленные и военные достижения, доставшиеся позднему Советскому Союзу и постсоветской России, – достижения именно сталинской эпохи. Как все это смогло осуществить «бюрократизированное антинародное правительство»?
Однако постсоветские властители приняли страну с атомной бомбой и довели чуть ли не до состояния сохи. Поэтому у них нет морального права кричать о монструозности Сталина. Так, может, настоящим патриотам следует уважать Сталина не только потому, что он великий государственный деятель, а еще и потому, что высказываемое по отношению к нему уважение наносит серьезный удар по либеральной идеологии?
С особенной силой пропагандистская демонизация коснулась сталинского СССР. Конечно, вряд ли стоит говорить о гуманности карающих органов, но дело в том, что факты преступности номенклатуры были максимально раздуты, преувеличены в массовом сознании. Для создания общесоциальной ненависти к «совку» специально завышали цифры репрессированных, расстрелянных, в том числе без суда и следствия. Кому-то понадобилось посчитать пострадавших таким образом, чтобы их количество в конечном счете стало в десятки раз выше реального. В период с 1924 по 1953 г. (а не только за печально известный 1937 г.) в СССР было приговорено к высшей мере наказания около 640 тыс. человек. Либералы же вопят о 5, 10 и даже 100 млн убитых. Они бы хоть договорились заранее о конкретном числе, чтобы не изображать игру «кто больше даст». В эти 640 тыс., конечно, входили невиновные люди. Но туда же входили желающие развалить партию изнутри внедрившиеся в нее заговорщики, дезертиры, партийные коррупционеры, вредители на производстве и простые уголовники, которых за тридцатилетний период насчитывалось достаточно. Это сейчас легко по-манихейски оценивать ситуацию, совершая деление на невиновных жертв и сталинских палачей. Но такое упрощение неуместно. Ведь старый, дореволюционный мир активно сопротивлялся, не желая становиться новым и перешагивать революционный рубеж.
Согласно С. Г. Кара-Мурзе, на январь 1940 г. во всех местах заключения в СССР находилось 1 850 258 заключенных[168]. По оценкам Л. Мартенса, во времена Сталина в трудовых лагерях находилось примерно столько же заключенных по политическим статьям, сколько и во времена Хрущева. Это противоречит мнениям (именно мнениям, так как единого взгляда у них нет) либералов и русофобов о десятках миллионов политзаключенных при Сталине и о всеобщей амнистии при Хрущеве. Уничтожение пятой колонны – зло, но меньшее зло по сравнению с тем, которое могло проявить себя при пассивном отношении к заговорщикам и вредителям. Многие репрессии, как это ни прискорбно звучит, были необходимы для сохранения СССР[169]. Они избавили страну от предателей, которые могли проявить себя во время войны и поддержкой которых, вероятно, заручились бы немцы. Кстати, в некоторых странах, оккупированных Германией, таких предателей, перешедших на сторону нацистов, было достаточно.
168
См.:
169
См.: