Скрываясь за здравым и необходимым стремлением отдать дань жертвам сталинских репрессий, проводят не десталинизацию, а десоветизацию. Десталинизация и десоветизация – это разные проекты, и не стоит подменять одно другим, как это делают либералы и заокеанские лоббисты, пытаясь экстраполировать имя Сталина на весь советский период и таким образом признать его вне закона. Проявление уважения к невинно репрессированным в сталинские годы необходимо, но оно совершенно не требует принятия программы десоветизации. Сталин не олицетворяет собой весь СССР и всю хронологию его существования. Поэтому нельзя допускать подмены понятий, согласно которой, говоря о скорби по отношению к репрессированным в сталинское время, по сути, развенчивают культ всего советского. Скорее всего, и память о репрессированных, и сталинская тирания выступают всего лишь ширмой, отговоркой, служащей оправданием внедрения в сознание россиян крайне вредной программы. Сама же личность Сталина, как и судьбы подвергшихся незаслуженным репрессиям людей, мало волнуют современное либеральное пропагандистское лобби. Просто целясь в Сталина, они попадают в СССР, а целясь в СССР, попадают в Россию.
К Сталину нельзя относиться однобоко: как к человеку, проведшему индустриализацию, выигравшему Великую Отечественную войну, сохранившему и расширившему целостность Советского Союза, или же как к диктатору, совершившему преступления перед своим народом. Он – фигура диалектическая, соответственно, заслуживает именно диалектического, а не гиперотрицательного или до фанатизма положительного отношения.
Еще Н. С. Хрущев в 1956 г. на XX съезде КПСС развенчал «культ личности Сталина», тем самым положив первый кирпичик в обесценивание советского строя в глазах советского народа. Его доклад был пронизан ненавистью к Сталину и содержал не только объективные, истинные сведения. Так, Хрущев заявил о содержащихся на момент смерти Сталина в лагерях 10 млн заключенных. Однако, по замечанию С. Г. Кара-Мурзы, на 1 января 1953 г. в лагерях содержалось 1 727 970 человек, о чем Хрущеву было сообщено докладной запиской[173]. Конечно, никто не проводил никакого научного анализа репрессий; они просто были огульно раскритикованы. «Верный сталинист» Хрущев и многие другие сталинисты-конъюнктурщики в одночасье предали вождя.
«Хрущев пытался доказать, что вся ответственность за поражение Красной армии в 1942 г. под Харьковом, когда были окружены и уничтожены крупные группировки численностью в сотни тысяч человек, лежит исключительно на Сталине. Однако факты и сохранившиеся архивы показывают, что ответственным за эту катастрофу были и сам Хрущев, и командующий Юго-Западным фронтом С. Тимошенко, и член Военного совета этого же фронта И. Баграмян. Вполне возможно, что Хрущев пытался снять таким образом с себя ответственность и за личное участие в репрессиях, в частности на Украине перед войной, где он с января 1938 г. руководил республиканской компартией, и за поражения Советской армии в первый период войны, к которым он был причастен»[174].
Номенклатурщики во главе с Хрущевым, обвиняя Сталина в преступлениях, забыли обвинить самих себя, так как они были послушными соратниками вождя, выполняющими приказы. Достаточно широко распространено мнение, что Хрущев был причастен к массовым репрессиям. Возможно, боясь наказания, он решил заручиться поддержкой многих членов ЦК КПСС и гарантировал членам руководства партии неприкосновенность.
После этого съезда немало коммунистов в мире разочаровались в пришедшей к власти после смерти Сталина команде. Хрущев у них, в том числе у китайских коммунистов, не вызывал доверия, что сказалось на ухудшении геополитической ситуации для Советского Союза и падении его престижа в мире – в первую очередь среди коммунистов. Так, Мао Цзэдун осуждал Хрущева за критику Сталина. Мао заявил, что критика Сталина оправданна, но он не согласен с отсутствием четких пределов этой критики, так как только три из десяти пальцев Сталина были гнилыми[175].
Начиная с XX съезда тема репрессий стала краеугольной, буквально сакральной и иконической для очернения СССР. Само руководство СССР в лице прежде всего Хрущева, огульно раскритиковав репрессии, дало нашим геополитическим противникам идеальный метод ведения информационной войны против нас. Они начали кричать про сталинские репрессии и ссылаться при этом на Хрущева. Мол, не мы выдумали цифры и причины, а даже они (само руководство СССР) это подтверждают. После такого хрущевского выверта крайне трудно стало защитить страну от обвинительного приговора, построенного на теме репрессий.
174