Бесплатным в госпитале было не только лечение, но и питание. Поэтому рядом с новым зданием постоянно находился многочисленный лагерь нищих и бродяг. Желая получить бесплатную еду, нищие обращались к врачам с самыми невероятными болезнями. В архивах сохранились такие записи: «Они приносили с собой мешочки с кисточками, камешками, жуками или чем-нибудь в этом роде, рассказывали бесчисленные истории о том, что эти предметы знахарь извлек у них из-под кожи, и просили достать оставшиеся внутри, так как боли и зуд, хотя и уменьшились, все равно сильно беспокоят».
В 1906 году из-за сложной политической и экономической ситуации русский госпиталь в Аддис-Абебе был закрыт.
Новая история госпиталя началась в 1947 году, сразу же после установления советско-эфиопских дипломатических отношений. Император Хайле Селассие, который еще в молодости сам лично был пациентом русской миссии, попросил советское руководство организовать в столице Эфиопии новый госпиталь.
Было подписано соглашение, по которому эфиопское правительство предоставило Советскому Красному Кресту здание и территорию сроком на 50 лет. Госпиталь назвали в честь национального героя Эфиопии деджазмача Балча — участника войны 1896 года, погибшего недалеко от того места, где расположилась клиника.
Суперсовременное здание больницы из стекла и бетона, оборудованные по последнему слову техники кабинеты — все это было настоящим прорывом для Эфиопии. А первые сложнейшие операции, трепанация черепа, успешное лечение тяжелейших форм туберкулеза, отравлений, сепсисов, полиомиелита, малярии снискали славу русской клинике, как одной из лучших во всей Африке.
В 1990-х годах госпиталь попал в сложную ситуацию. С одной стороны, распад Советского Союза и прекращение какой-либо помощи с далекой родины, с другой — гражданская война в Эфиопии, отделение бывшей провинции Эритреи, смена политического курса. Жизнь в стране переходила исключительно на коммерческие рельсы. В 2003 году госпиталь имел огромные долги, и шел разговор об изменении его статуса или закрытии. Спасать положение был призван известный специалист Российского Красного Креста, возглавлявший госпиталь с 1982 по 1987 г., доктор медицинских наук Анатолий Ермаков. Огромный опыт нового директора, его работа в Иране, Чаде, Нигерии, Камеруне, на Кубе, высочайший профессионализм помогли старейшему госпиталю преодолеть кризис и перейти на самофинансирование. Сегодня «Балча-госпиталь» (так в народе называют миссию Российского Красного Креста) вернул себе славу одного из ведущих лечебных заведений Африки.
Клиника всеми силами пытается идти в ногу со временем, отмечал А. Макеев в журнале «Путешествие по свету». Сегодня здесь уже два больших лечебных корпуса, изолированное реанимационное и инфекционное отделения. Госпиталь имеет стационар на 225 коек и поликлинику на 400 посещений в день. В клинике работают более 50 высококлассных российских специалистов самых разных специальностей, в том числе и единственный на всю Эфиопию нейрохирург. В распоряжении врачей — современная медтехника, широкий выбор фармацевтических препаратов.
На входе в госпиталь — полукруглая вывеска на русском, английском и амхарском языках. Здесь же большой железный ящик, где посетители клиники оставляют на хранение свои автоматы и пистолеты. Обстановка в Эфиопии по-прежнему остается сложной. Но одно из правил «Балчи» — никакого оружия на территории госпиталя. «Нам к экстремальным условиям было не привыкать, — сказал директор больницы Анатолий Ермаков. — Например, в Тегеране с 1974 по 1980 год я возглавлял такой же госпиталь Советского тогда Красного Креста. Исламскую революцию 1979 года видел собственными глазами. А однажды в мой дом вошли люди с автоматами и, не говоря ни слова, посадили к себе в машину. Привезли в город Кум в резиденцию Хомейни. Там меня ждали еще трое врачей: анестезиолог из Швейцарии, уролог из Австрии, кардиолог из Германии. Все попали сюда примерно таким же способом, как и я. Вождю революции нездоровилось, и нас привезли ему на помощь.
Все боялись брать на себя ответственность. Уролог готов был сделать операцию при условии гарантий со стороны анестезиолога, а анестезиолог говорил, что даст разрешение на наркоз, если кардиолог поручится за сердце пациента, и т. п. Хомейни мы, конечно, помогли, потому как прекрасно понимали, что без этого нас отсюда не выпустят. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы сделать все без операции.