Начался массовый отъезд из страны европейцев. Потянулись и русские семьи. О сокращении численности русской общины говорило не только уменьшение числа прихожан, но и священнослужителей. Так, в г. Тунисе прихожан стало в четыре раза меньше. Оставшиеся молились теперь в греческих церквах.
Русская диаспора в Тунисе прошла такой же путь, как и в других странах Северной Африки: путь тяжких испытаний, унижений, борьбы за выживание, путь несбывшихся надежд и разочарований. Любовь к России, преданность ей они пронесли через десятилетия и доказали в годы Второй мировой войны. И еще один существенный момент: они не жили в Тунисе на чужих хлебах. Своим тяжелым трудом они заслужили право на благодарность нескольких поколений тунисцев. Недаром ведь считают ныне в Тунисе Александра Рубцова не только русским, но и тунисским художником. И недаром местный музей в Метлауи был назван именем Владимира Шумовича, флотского офицера, ставшего в Тунисе неутомимым исследователем местной фауны и флоры, организовавшего три зоологическо-ботанические экспедиции в Сахару.
Закончим мы небольшим эпизодом, тоже связанным с историей флота. На одной из недавних неформальных встреч московских ревнителей отечественной истории собравшимся был продемонстрирован подлинный Андреевский флаг, изготовленный в 1920 г. До конца 1924 г. он развевался над посыльным судном «Якут» (командир — капитан 2-го ранга Ульянинов), которое с невероятными трудностями пришло в Бизерту из Владивостока. Из поколения в поколение флаг хранился в семье командира «Якута» в качестве драгоценной реликвии.
Не только апельсины и сардины
Россию издавна интересовали страны, расположенные на Ближнем и Среднем Востоке, ведь судьбы проживавших здесь народов тесно переплетались с историей русского народа… И Марокко было в числе этих стран!
Интерес передовой российской общественности к Востоку начал возрастать в середине XVIII в. За общение, развитие культурных и экономических связей с восточными странами ратовал видный русский ученый М. В. Ломоносов. О важности отношений с народами Азии и Африки писал русский просветитель Н. И. Новиков, историк Н. М. Карамзин, писатели А. Н. Радищев и A.C. Грибоедов. Любовью к Востоку проникнуто творчество великих поэтов России A.C. Пушкина к М. Ю. Лермонтова.
Восточное направление внешней политики традиционно находилось в центре внимания официальных кругов России. В XVIII в. первостепенной ее задачей являлось укрепление позиций на Черноморском побережье, обеспечение свободы государства через проливы, усиление присутствия на Балканах. Это направление внешней политики приобрело очертания так называемого «восточного вопроса». Стремление России развивать торговлю в Средиземноморье, расширить рынки сбыта российской сельскохозяйственной и промышленной продукции ставило на повестку дня и проблему налаживания отношений со странами Ближнего Востока и Северной Африки — Алжиром, Триполитанией, Тунисом, входившими в состав Османской империи. Конечно, Марокко — Дальний Магриб — формально не входило в сферу «восточного вопроса». В XVI в. марокканцам удалось избежать порабощения Турцией и вплоть до начала XX в. сохранять независимость на западной окраине Османской империи. Однако трудно оторвать эту страну от Алжира и других стран Магриба, характеризующихся географическим единством, принадлежностью к исламской цивилизации, социально-экономической общностью.
В России хорошо знали сочинения графа Яна Потоцкого, выдающегося польского историка, географа и писателя (1761–1815). Особый успех имел его роман «Рукопись, найденная в Сарагосе», принесший автору широкую известность.
Заслуженным авторитетом Я. Потоцкий пользовался как талантливый ученый. Его перу принадлежало до 24 больших научных трудов, не считая многочисленных статей и составленных им карт.
Русские читатели знали о путешествии Я. Потоцкого в Марокко в 1791 г. из путевых заметок под названием «Путешествие в Мароккскую империю в 1791 г. Восточный очерк», опубликованных в Варшаве в 1792 г. Материал этой книги широко использовал А. Дзюбиньски в его названном выше исследовании о Марокко в XVIII в. Любопытно, что в начале 90-х годов Я. Потоцкий являлся сотрудником Комиссии иностранных дел России. Вернувшись из Марокко, он, вероятно, рассказывал в коллегии о своем путешествии в эту отдаленную страну.