Барлоу удручённо пожал плечами:
— Пока не вижу других вариантов. Если стрелок с револьвером приплыл к нам сюда в течение последнего года, то есть шанс, что этот идиот, которого мы поймали, опознает его по фотографии. Если раньше, то будет тяжело. До прошлого года эмигрантам не делали фото в документы.
Фэллон задумался. Прошёлся по допросной комнате взад и вперёд, а потом остановился:
— Хорошо. Я постараюсь выбить тебе разрешение. Но чтобы просмотреть все дела — нужна уйма времени…
— Ничего. Я посажу с этим придурком кого-нибудь с младших детективов. Пусть смотрят внимательно, вдруг наткнутся на фото стрелявшего. А сам проверю букмекеров, если они уже не смылись куда подальше. И займусь дальше взрывом на складе.
— Договорись! Но, Фред! Надо обязательно поймать этого стрелка. Убит полисмен. Дело на контроле у прокурора штата, и шеф полиции постоянно спрашивает меня об этом!
Барлоу посмотрел на старого товарища и твёрдо сказал:
— Я понимаю! Обещаю тебе, мы найдём этого ублюдка!
Глава 24
Война
Кирпичное здание уходило вверх на высоту четырёх этажей. Близко стоящие дома окружали маленький тупиковый внутренний двор и оставляли совсем немного пространства для того, чтобы последние осенние лучи проникли в этот закуток. Если бы здания, берущие проезд в клещи, соединили аркой и настроили выше квартир, то получился бы как в знаменитых питерских дворах-колодцах.
Здесь находилась подпольная точка ростовщика Гэрри Томпсона. Именно Гэрри — на ирландский лад. У него отец Алексея Соколова и брал в долг. Ростовщик был лидером местной ирландской банды, к которой принадлежали Дэнни «Пёс» и Пит МакКарри. Это те самые два урода, что являлись за долгом раньше. Второй из них приходится Томпсону двоюродным братом. Связавшись с ними из «Парадиза» по телефону я получил жёсткий отказ видеться где бы то ни было кроме самого логова Томпсона.
Вообще, ирландские главари — чуднЫе ребята. Если почти все преступные «боссы» Америки, когда достигали высот, занимались исключительно своими делишками, то за каждым значимым главой ирландских синдикатов «закрепилось» какое-то хобби.
Дин О’Бэннион так вообще до конца своей жизни лично разводил цветы в магазинчиках, которые приносили очень неплохой официальный доход помимо того, что были прикрытием для бутлегерской деятельности. По иронии судьбы, в этих лавках покупали цветы для всех похорон гангстеров Чикаго. И именно в таком магазине, когда Дин подрезал хризантемы, возможно, для очередных похорон, его и застрелили убийцы. Как будет в «этой реальности» я не знал…
В эту часть Ист-Сайда мы приехали с Гарри с капитаном Синицыным. Его и казака Молотова я посвятил в подробности нашего «бизнеса». Сначала в очень ограниченном режиме, а когда убедился в том, что они не собираются тут же развернуться и уйти с работы, и в более обширном формате. Всё-таки люди сейчас в это время к таким вещам, как Сухой закон и его нарушению относятся лояльно. То, что практически ничего в глобальном масштабе кроме цены на алкоголь не поменяется — они и так понимали.
Падение употребления алкоголя будет в первый год, а часть статистики в последующие года будет засекречена вплоть до XXI века и так и не открыта, что наводит на мысли о том, что правительство США, мягко говоря, рисовало для газет и радио циферки из головы, дабы не смущать общественность. Оно итак, скрепя сердцем признало, что к моменту отмены поправки пить американцы на душу населения стали на 20 процентов больше. Статистика колеблется плюс-минус пять процентов и точных данных, я думаю, в той моей «прошлой» жизни нет и не будет. Косвенным доказательством этому было и то, с каким рвением поправку потом будут отменять, развивая целую политическую кампанию, дабы избавиться от закона, который забирает деньги из казны.
Только Степан расспрашивал о том — что грозит тем, кто попадётся. У него двое детей, и оставлять их без кормильца он опасался. Пришлось достать текст самого закона, благо эту поправку и комментарии к ней печатали чуть ли не во всех газетах уже полгода. Неудивительно, учитывая, что эта мера вызывала чрезвычайный интерес у всех. За большинство «прегрешений» полагался штраф. Сажать будут преимущественно руководителей всего этого подпольного дела. Так что, в критической ситуации, мы уже договорились, что всё, что можно будет повесить — «повиснет» на мне.