— А теперь, после ситуации с ирландцами и обысками, он озадачен и захочет понять — с чем он столкнулся? Если бы не фараоны, он бы уже ударил по нам. Формально они ему вряд ли что-то предъявят. Если бы хотели — давно бы уже взяли за жабры. Но мешают сейчас изрядно. Нам это на руку. Он уже едет?
— Сказал, будет в четырнадцать часов.
— Что ж… Это скоро. Тут есть телефон. Позвони Гарри. Пусть делают то, что должны, если Клеров ещё не уехал… Горский должен получить «весточку». Как раз пригодятся наши находки с того, второго склада… Он должен поверить в этот спектакль! Тем более, Илья Дмитриевич у нас засиделся в квартире. Пора себя показать.
— Понял.
И Витя пошёл к телефону.
Вскоре колокольчики на двери звякнули и в кофейню зашли несколько человек. Один из охранников отошёл в сторону, и «на сцену» выступил мужчина средних лет в очень дорогом костюме.
— Виктор Павлович Горский. Признаться, я удивлён данному приглашению… Вижу, Вы, Алексей, выбрали самое людное место в этом квартале для нашей встречи…
Василий Клеров, крупный, грузный мужчина с пудовыми кулаками, плюхнулся на сидение рядом со своим неизменным водителем и напарником. Оба они делали важную работу для Горского. Собирали виг, который состригался с прачечных, наливаек, баров, ломбардов, и прочих предприятий, принадлежащих русским, живущих в Бронксе.
Сейчас их авто стояло в глухом переулке на заднем дворе притона, в котором располагался небольшой ломбард. На втором и третьих этажах ночевали всякие асоциальные элементы и толкали дурь. Клеров помахал пачкой наличных, и, довольно усмехнувшись, опустил её в один из многочисленных внутренних карманов портфеля.
— Что за ребятишки, с которыми сегодня встречается босс? — спросил у него водила.
— Не знаю. Какие-то молодые да ранние. Возомнили себя непонятно кем.
— Но босс явно встревожен.
— Понятное дело! Мы сегодня даже не сможем собрать плату с некоторых заведений… Копы шныряют везде. Хрен они что найдут, Виктор Павлович не дурак, всё важное он хранит за городом. А ребята эти наняли несколько мигрантов и затеяли войну с ирландцами.
— Так это они положили банду Томпсона?
— Не знаю. Как-то не верится. Может, там какие-то другие разборки. С итальянцами, например. Это плохо, если макаронники полезут сюда… Босс молчит как рыба. Не объясняет ничего. Сказал, что всё станет ясно сегодня, — пожал плечами Клеров.
— Но при этом он приказал держать ухо востро!
— Правильно. А то что-то все расслабились, как тёрки с ирландцами закончились, и удалось прийти к соглашению. А с этими малолетними придурками босс разберётся, будь уверен… Эй, бродяга! Свали отсюда, мы будем выезжать, — недовольно махнул Василий здоровенной пятернёй на пошатывающегося субъекта в старом пальто в заплатках и потёртостях.
Водитель судорожно сжал пистолет под рулём и облизнул пересохшие губы, следя за нищим.
— Ммм… — мучительно выдавил из себя опустившийся на социальное дно мужчина с перевязанной щекой. Тряпицы повязки закрывали пол-лица. Он протянул руку в перчатке, от которой пахло затхлостью и вонью ночного клоповника.
— Отвали! — брезгливо отмахнулся от него Клеров.
— Ммм…ууммм…
— Ты не слышал? Слушай, он, похоже, ещё и глухонемой! Трогай, поехали уже!
Форд медленно двинул вперёд, а протянутая рука нищего ударилась о край лобового стекла. Колёса взметнули брызги грязи из лужи, чуть не наехав на ногу бродяги и оставляя его позади.
Задняя дверца авто вдруг хлопнула, и Клеров недоумённо обернулся. В глаз ему вдавился ствол револьвера.
— Тормози!
Это бродяга рванул дверь на себя и нырнул в салон, когда его объезжала машина, а теперь устроился на заднем диване.
— Уважаемый! Если не остановитесь, то Ваш друг поздоровается со своим прапрадедушкой, упокой Господь, его душу! — хрипло повторил мужчина, от которого несло за версту вонью, — И пистолет не трогать! Чуть что — сразу стреляю! — второй револьвер очутился в руке незнакомца и уткнулся в затылок бандита, который сидел за баранкой.
Авто остановилось. Из переулка показалась ещё одна фигура в пальто получше с поднятым воротником. Между ним и шляпой виднелись только глаза. Он рванул на себя дверцу со стороны Клерова, боящегося сделать вдох.
— Вам конец! Горский достанет вас! — процедил водитель.
— Конечно — конечно, сударь, будьте спокойны, мы в курсе. Матвей, забери у господ портфель, там внутри столько приятного. Ассигнации — это мы уважаем и любим.