— Я Вас понял, Соломон Михайлович. По рукам! — кивнул я.
— Кто будет Вашим поручителем?
— Снаружи меня ждёт друг. Я думаю, он согласится им стать.
— Что ж, позовите его, пожалуйста. Я приготовлю деньги, — аптекарь встал и вежливо протянул руку в сторону выхода, делая вид, что пропускает меня.
Через пару минут Мишка топтался рядом со мною около прилавка. На улице я попросил его поменьше говорить и отвечать только по делу. Стоит добавить, что друга пришлось поуламывать, ведь, когда мы ехали к ростовщику — разговора о поручительстве я не предвидел. Между прочим, пока я ходил за ним, к нашей компании добавился ещё один человек.
В дверях, ведущих в подсобные помещения аптеки, безмолвно застыл худощавый и коротко стриженный парень в очках, отдалённо похожий на Соломона Михайловича. Родственник — решил я про себя. Руки его были сложены на поясе. В одной красноречиво застыл Кольт 1911. Хорошая машинка. Мы с Мишкой и пикнуть не успеем, как нас нашпигуют свинцом. Скорее всего, за прилавком у хозяина тоже лежит аргумент поубойнее. Неудивительно, вдруг мы решили на пару грабануть зажиточного еврея.
— Как Ваше имя, молодой человек? — елейно улыбнулся моему другу Соломон.
— Михаил. Михаил Рощупкин.
— Никанор Вадимович не Ваш ли отец, — вкрадчиво спросил аптекарь.
— Да, мой. Мы занимали у Вас когда…
— Молодой человек, если бы моя память была плоха, то я бы сидел в кресле, а не стоял за прилавком. А на этом месте трудился кто-то другой. Я прекрасно помню Вашего отца. Передавайте ему от меня привет и наилучшие пожелания. Как здоровье матушки?
А пальцы Соломона тем временем отсчитывали хрустящие доллары. Мишка даже застыл, наблюдая за магией его рук.
— Всё хорошо. Спасибо…
— Вот и отлично. Тут ровно сто пятьдесят долларов. Пересчитывать будете?
— Нет, я всё посчитал, — парировал я и возвратил улыбку собеседнику. Мы несколько мгновений сверлили друг друга глазами, после чего он уже без лишних наигрываний спокойно заявил:
— Я надеюсь, что наша договорённость будет соблюдена, раз мы не пишем расписки. Я Вас убедительно прошу, не заставляйте меня обращаться за помощью о взыскании долга к господину Горскому.
Многозначительное ударение на фамилию главного бандита нашей русской общины не оставляло сомнений — ростовщик именно через него выбивает долги с тех, кто проштрафился. И если мы не вернём деньги, то заплатим здоровьем, а затем будем должны ещё больше. Ведь Горский тоже хочет кушать и возьмёт плату за свои «услуги» с Соломона.
Мишка набычился, но стоял молча.
— Разумеется, мы все понимаем, Соломон Михайлович, — я бережно забрал пачку долларов с прилавка и сунул за пазуху, — Не сомневайтесь, мы не подведём. Разрешите откланяться.
— До свидания, молодые люди. Лев, проводи гостей, — кивнул хозяин своему помощнику.
Молчаливый Лёва закрыл за нами дверь. Признаться, идти под дулом пистолета было не особо комфортно. По спине пробежал давно забытый холодок.
Мы спустились по ступеням, и Мишка со злостью сообщил:
— Вот урод! Тычет этим Горским. Да этот Лёва и сам порешит кого угодно и не шелохнётся. Как чурбак с глазками. Он вообще моргает?
— Тише. А что ты хотел? Зачем ему подставляться? Он решает проблемы так, как ему удобно. Его дело — считать деньги. А дело Горского — крутить головы и трясти лавочников.
— Ты как будто его защищаешь! — возмутился Рощупкин.
— Ни в коем случае! Но ты пойми. Это не детская жизнь, — твёрдо высказал я, — Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Причём в прямом смысле. Большие деньги — это большой риск.
— Когда они будут, эти твои большие деньги? — проворчал друг.
— Будут. И скоро. Если всё сделаем тонко, не привлекая лишнего внимания. Соломона можно понять. Он крутится в мире, где за слово и в гроб кладут.
— Ладно-ладно. Уболтал. На все-то ты спокойно реагируешь.
— А по-другому никак, — я залез в грузовик и захлопнул дверь.
— Завтра я на работу не выйду. Прикройте меня перед Тоней и мамой, если узнают. Я завтра в управление хозяйством города. А ты скажи Вите, что всё в силе насчёт пушки. Только я должен лично осмотреть ствол.
— Понял, — Мишка завёл «Шевроле» и медленно выкатил с обочины на дорогу.
— Чего ты так нервничаешь? — поинтересовался я у друга.
— Да ты не думай, не из-за этого, — отмахнулся друг.
— А что случилось?
— Просто со своей там… Короче, с девушкой той небольшое недопонимание…
— В смысле? — я покопался в памяти моего реципиента и «вспомнил», что у Мишки есть пассия, некая Дина, которую он нам ещё не показывал ни разу. Катается к ней в другой район уже полгода.