— Гарри…
— Алекс, извини, я не знаю, что на меня нашло. Он хотел сцапать тебя и я… Твой отец ко мне так хорошо…
— Гарри! Подожди, остановись. Как часто ты пьёшь?
— Раз в неделю. Бывает два. Но немного, у меня… не хватает денег, — опустил голову нищий.
— Зачем? — задал я, на первый взгляд, глупый вопрос.
По лицу бомжа было видно, что он-то, как раз, так не считает.
— Если честно, от безысходности.
— А если бы работал и жил нормально — не пил бы?
— Я не выпивал шесть месяцев даже после того, как пришёл с войны, — неожиданно гордо выдал нищий. Все из моего полка собирались на собрания ветеранов, но часть из них потом просто напивались вдребезги. Но я там не задерживался.
— Ты воевал?
— Да. Был на Марне. Получил сильное ранение под Сен-Миелем и был комиссован после госпиталя, — при этих словах нищий слегка приосанился, выпрямив спину.
— А что случилось когда ты уже возвратился?
— Моя жена и дочь умерли от испанки в восемнадцатом, вскоре после моего списания. Я похоронил их. И тогда запил. А когда более-менее просох, я понял, что закладная на наш небольшой дом уже у агентов по недвижимости. Я отказывался покинуть его. Сам домик вообще почти ничего не стоил. Простой, деревянный. Мы жили под Тампой. Там тепло. Я думаю, что агенты просто подпалили его ради участка. Там сгорели все документы. Вообще все…
Я задумался:
— Агенты по недвижимости спалили твой дом?
— Ну, может, я и сам виноват. Я был пьян, всё было как в тумане. Но помню, что когда пожар начал разгораться — был слышен звук машины. Кто-то быстро уезжал. И запах был странный. Может, и я сам был неосторожен, — Гарри поник головой.
— А как ты оказался в Нью-Йорке?
— Думал остановиться у сослуживца. Добрался на перекладных, но его тут не оказалось, а я знал только адрес. Решил остаться здесь. В Бронксе много таких брошенных домов. А в городе достаточно мелкой работы — на хлеб. Ты не думай, Алекс, и не смейся, но я всё делаю, как нас учили в армии.
— В смысле? — не сразу понял я.
— По расписанию. В определённые дни я зарабатываю на хлеб, раз в две недели хожу в баню. Раз в неделю стою очередь в бюро пропаж. Если я продержусь ещё год, мне дадут в бюро временный документ. А раз в неделю — я пью. Чтобы забыться…
Смерив Гарри взглядом, я замолчал. Пару минут мы шли в тишине, смотря на проезжающие изредка авто. Затем свернули на «родную» улицу. Во дворе уже были мои друзья. Витя сидел на ступенях. Мишка в волнении нарезал круги по двору.
— Вот он! Я же говорил, что всё будет нормально! — обрадовался мне Рощупкин.
Витя вздохнул с облегчением и улыбнулся:
— Мы уже не знали, что и думать. А что тут делает Гарри? — он кивнул на нищего.
— Он помог мне.
— Рад слышать, — оценил Громов.
— Надо, чтобы Гарри побыл в подвале до ночи. Планы немного поменялись. Миша, ты мне будешь нужен сегодня вечером. И надо будет достать грузовик…
— Сегодня не моя смена. Мне не дадут, — огорчённо развёл руками Рощупкин.
— Значит, скажи, что появился наниматель — перевезти груз на вечер. Стандартная ставка сколько?
— Четыре доллара.
— Держи, — я отдал ему сразу пятёрку, — Скажешь, что арендатор договорился с тобой, — Подъедешь за мной и Гарри к одиннадцати часам, когда совсем стемнеет.
— С Гарри? — Миша взял деньги и непонимающе уставился на меня, — А что случилось?
Вместо ответа я посмотрел ему прямо в глаза:
— Миш, мне очень нужна твоя помощь конкретно сегодня. Сразу скажу, — я обратился уже к обоим парням, — Если вы после всего захотите выйти из дела — я не против. Деньги на ваши долги я дам. Только даже не говорим об этом, словно и не было ничего. С долгом Соломону я сам разберусь. Решение за вами и я приму любое.
Громов прищурился:
— Так что всё-таки случилось? Во что ты влип?
— Надо вывезти и закопать два тела… — нехотя признался я.
Мишка так и остался стоять с открытым ртом. Витя лишь покачал головой и сжал пальцами виски, обессиленно протянув:
— Приплыли…
Центральное управление полиции Нью-Йорка. В этот же день
— Шеф Калэханн, здесь новый шериф Бронкса — Джон Феллон! — секретарша в безупречно отглаженных блузке и юбке приоткрыла дверь.
Шеф полиции залюбовался её статной фигуркой. Надо бы подарить хороший проигрыватель для пластинок. И новый качественный утюг. Первое — как ещё один подарок за их совместные утехи. Второе — чтобы её прекрасным пальчикам проще было каждый день выглаживать одежду, которую Калэханн мнёт, стаскивая с её прекрасного тела. Хм, надо бы еще один срок пробыть шефом полиции и можно на пенсию. А эта милая девица скрасит ему старость где-нибудь на берегу Онтарио на своём ранчо…