В то же время говорилось, что маневры должны в мирное время отработать определенные типы боевых порядков, сочетающих линейные и глубокие построения[318]. Теперь оставалось сделать один только шаг к «нормальным боевым порядкам» (лишившим войска возможности проявления какой-либо инициативы), что и было сделано в 1825 г. В конечном счете дело свелось к тому, что глубокие построения были вложены в линейные формы и сведены к нескольким типам боевых порядков, для чего были разработаны в 1-й армии «Общие правила»[319] для боевого порядка, положенные в основу «Боевых порядков для гвардейских пехотных дивизий 1825 года»[320].
Стремление установить единый порядок в строевых занятиях привело к тому, что при главных квартирах 1-й и 2-й армий были созданы дивизионные учебные батальоны, подчиненные специально выделенным штаб-офицерам[321]. Учреждение таких батальонов ставило целью упорядочить вопрос обучения и установить единую систему, но вскоре они превратились в «экзерцицмейстерские школы» унтер-офицеров. В соответствии с приказом царя все унтер-офицеры должны были направляться в эти батальоны за год до выслуги лет[322].
Во второй четверти XIX в. полевая подготовка регулировалась рядом инструкций и наставлений, в частности действовали: «Руководство молодым офицерам к отправлению военной службы разных родов войск в военное время», «Полевой устав» 1846 г.
Подготовка шла в лагерях, куда выводились ежегодно все войска[323]. За два месяца в лагере отводилось только два дня на стрельбу в цель, а все остальное время уходило на маршировку. Этой стороне дела придавалось огромное значение. Научить массы передвигаться в боевых порядках оказывалось совсем не легким делом: это требовало огромного напряжения и времени. На Калишских маневрах 1835 г.[324] войска резервного Калишского корпуса были представлены прусскому королю, и последний был изумлен точностью исполнения массами всех перестроений. Прусская гвардия, бывшая на этих маневрах, была посрамлена. Николай I был доволен. Он перещеголял своих учителей. На маневрах всем присутствующим высшим чинам были розданы «типовые боевые порядки», по которым и проводились учения. По существу они мало чем отличались от «боевых порядков», принятых еще в 1825 г. По этим «боевым порядкам» проводились маневры на всех пунктах, где собрали войска[325].
Большой интерес представляют Кишиневские маневры 1827 г., проведенные также в присутствии Николая I. Для маневров были составлены два больших отряда. Срок маневров — семь дней. Тема — война с Турцией. При определении характера действий руководствовались указаниями Николая; главное, «чтоб в основание сих маневров были приняты боевые порядки, подобные нормальным… Поелику же маневры сии должны представить совершенный образ предполагаемой войны, то… (они должны) послужить наставлением для всех чинов армии относительно следования, расположения и действия войск»[326]. Это последнее указание принесло свою пользу, но практически во время войны 1828–1829 гг. показанными «боевыми порядками» войска не руководствовались.
Значительным событием явились маневры 1839 г. на Бородинском поле, проводившиеся в течение семи дней. Тема — отражение удара неприятельского корпуса, наступающего от Смоленска на Можайск. Боевой порядок — нормальный[327].
Нормальные боевые порядки демонстрировались также на Царскосельских маневрах гвардейского корпуса в 1839 и 1840 гг.[328]
В 1840 г. Киевская инспекция разработала правила маневрирования большими массами войск[329]. По этим правилам в 1842 г. шли маневры Сводного кавалерийского корпуса у Вознесенска, 1-го и 3-го резервных кавалерийских корпусов под Харьковом в 1845 г. и маневры 1842 г. под Елизаветградом, где были показаны действия пехоты и кавалерии. Маневры были повторены также в 1852 г. и под Москвой[330].
Специальные артиллерийские маневры проводились в 1842 г. у Красного Села. Тема — атака крепости. На Красносельских маневрах 1844 г. была показана переправа через водные преграды и переход артиллерии в наступление. Значительные по масштабу маневры были проведены, наконец, под Чугуевом в 1845 и 1852 гг.[331]
323
С 1845 г. ежегодно составлялись роспись и карта летних сборов. — ЦГВИА, ф. ВУА, д. 17494 (на 1848 г.); д. 17506 (на 1850 г.); д. 17624 (на 1852 г.).