Корпусные школы существовали также недолго. Эти школы содержались на экстраординарные армейские суммы.
Особенностью их было отсутствие единства в организации вследствие различного подхода к обучению в штабах 1-й и 2-й армий. Так, в 1-й армии считали, что юнкерская школа должна давать главным образом военное образование. В связи с этим она была отделена от полков и была по сути закрытым заведением.
Во 2-й армии главное внимание было обращено на практическую подготовку. Юнкера несли службу наряду со строевыми офицерами (правда, только во время лагерных сборов). Юнкерские школы не получили своего развития в первой половине XIX в. вследствие того, что Главный штаб военных учебных заведений считал основным каналом подготовки общевойсковых офицеров среднего звена кадетские корпуса и специальные училища.
Все средние военно-учебные заведения во второй четверти XIX в. делились на два разряда. К первому разряду принадлежали школы, состоявшие в ведении управления военно-учебных заведений. Ко второму — учебные заведения, состоявшие в ведении других учреждений. Военно-учебные заведения первого разряда составляли три учебных округа: Петербургский, Московский и Западный. При этом по правам они составляли два класса. К первому классу относились Пажеский корпус, Школа гвардейских подпрапорщиков, Дворянский полк, 1-й и 2-й кадетские корпуса, 1-й и 2-й Московские корпуса, Финляндский, Новгородский, Орловский, Воронежский, Полоцкий, Брестский, Полтавский, Оренбургский и Сибирский кадетские корпуса. Срок обучения в них продолжался 9 лет: 1 год приготовительный, 5 лет — общий курс, 3 года — специальный курс.
Ко второму классу относились: Александровский для малолетних, Тульский, Тамбовский, Владимиро-Киевский корпуса. Кадеты из этих корпусов, проучившись 5 лет, поступали затем в корпуса первого класса.
Штат этих учебных заведений в первой четверти века составлял 9 504 учащихся, во второй четверти — 14 415 офицеров. На их содержание затрачивалось ежегодно около 2 млн. руб.[384]
Средние военные школы являлись привилегированными учебными заведениями интернатного типа. Со второй четверти XIX в. всякая частная инициатива в этой области исключалась. Николай I считал первопричиной декабрьских событий 1825 г. «своевольство мысли»[385]. Преобразованная школа, направляемая государством, должна стать, по мнению царя, орудием воспитания преданных трону дворян. Для достижения этой цели была проведена значительная работа по превращению школ в казармы. На занятиях господствовали муштра. Главное место занимала строевая подготовка и зубрежка уставов. На одном из совещаний директоров корпусов Николай I сказал, что трону «нужны солдаты, а не профессоры», и это имело особое влияние на учебный процесс. «Вместо того чтобы бросать семя на добрую землю (почву), начальство старалось прежде заглушить в нем жизненную силу, и благотворный росток замирал под заботливою опекою воспитателей»[386], — указывал В. Штейнгель. В корпусах была установлена слежка в целях «обнаружения вредного образа мыслей». Еженедельно производился осмотр вещей воспитанников. Вся частная переписка тщательно проверялась путем перлюстрации, затем все письма стали вскрывать в присутствии учащихся. Книги, тетради, альбомы, где могли быть записи стихов и т. п., категорически запрещались. После очередного посещения Пажеского корпуса Николай I приказал усилить контроль. Начальник корпуса дал приказ воспитателям делать осмотры «внезапно и чаще».
Средняя военная школа не обеспечивала полностью армию офицерскими кадрами. Из оканчивающих кадетские корпуса 1/3 шла в гвардию и специальные рода войск, около 2/5 направлялись в армейские полки, остальные шли на гражданскую службу или были исключены «за леность». В течение второй четверти века из корпусов было выпущено 17 297 чел. Из них 14 415 было произведено в офицеры, 1 517 — направлено на службу юнкерами и 1 265 — на гражданскую службу[387].
Наиболее интенсивными были выпуски 1840–1845 гг., когда армия получила 15 142 офицера[388].
Таким образом, армия получала незначительное число офицеров со средним образованием. В дивизиях были полки, имевшие по два-три офицера, окончивших кадетские корпуса.
Об удельном весе средней военной школы можно судить, сравнив численность кадетских корпусов и гимназий, существовавших в первой половине XIX в. (табл. 34).
Таблица 34[389]
| Год | Число гимназий и прогимназий | Число учащихся в них | Число кадетских корпусов | Число учащихся в них |
|---|---|---|---|---|
| 1808 | 54 | 5 569 | 4 | 1 100 |
| 1825 | 56 | 7 682 | 8 | 5 272 |
| 1836 | 68 | 15 475 | 11 | 4 320 |
| 1840 | 72 | 16 271 | 15 | Нет сведений |
| 1845 | 75 | 19 744 | 19 | 6 000 |
| 1850 | 77 | 18 764 | 16 | 4 798 |
| 1860 | 84 | 24 511 | 16 | 4 894 |
384
«Краткий отчет о положении и ходе обучения военных учебных заведений», СПб., 1850, стр. 239–244, 302.
386
ЦГВИА, ф. 175, д. 1, л. 4 («Заметки минувшего. Отставного подпоручика В. Штейнгеля, заключенного в Петропавловскую крепость»).
387
«Краткий отчет о положении и ходе обучения в военно-учебных заведениях в 25-летие царствования государя императора». СПб., 1850, стр. 19, 22.
389
«Материалы для истории и статистики наших гимназий». СПб., 1864; «Военно-статистический сборник», т. IV. «Россия», ч. I, стр. 853; «Извлечения из отчетов Министерства народного просвещения» за 1840 г. СПб., 1841, Приложения 1 и 6; за 1846 г., СПб… 1864, Приложения 1 и 5; за 1850 г., СПб., 1852, Приложения 1 и 5; «Краткий отчет о положении и ходе обучения…», стр. 12.