Типизация стрелкового оружия помогла создать в России регулярную армию. Тактико-технические данные ружей позволяли русским солдатам вести такой огневой бой, сила которого состояла в одновременном выполнении одной операции. «Подобно тому, — пишет К. Маркс, — как сила нападения эскадрона кавалерии или сила сопротивления полка пехоты существенно отличны от суммы тех сил нападения и сопротивления, которые способны развить отдельные кавалеристы и пехотинцы, точно так же и механическая сумма сил отдельных рабочих отлична от той общественной силы, которая развивается, когда много рук участвуют одновременно в выполнении одной и той же нераздельной операции…»[280]
Развитие металлургии в определенных районах обусловливалось наличием сырья, рабочей силы и удобством путей сообщения.
Уже в начале века удалось обнаружить более 20 месторождений железной руды, но разработку можно было производить только вблизи речных путей, по которым руда доставлялась на заводы.
В то время водным сообщениям уделялось серьезное внимание. На строительство Ладожского и Вышневолоцкого каналов, связавших Балтийское море с бассейном Волги, правительство ассигновало крупные суммы. Водные пути приобрели тогда стратегическое значение: по ним главным образом шло снабжение армии. Липецкие заводы отправляли военные грузы по Дону, а Уральские — по Каме, Волге и Оке в Москву и Петербург. Онежские заводы также водным путем доставляли свою продукцию в Петербург.
Рост русской металлургии ускорил технический прогресс в военном деле.
Русские специалисты научились выплавлять сталь, что позволило им уже в начале XVIII века изготовить нарезное оружие.
Новые технические средства требовали перехода к более совершенному способу ведения военных действий, каким была тактика колонн и рассыпного строя, и к созданию массовой армии, а крепостной строй мешал этому.
До XVIII века в России было только два казенных пороховых завода, которые не могли обеспечить потребности армии и флота. Необходимое количество пороха изготовлялось на заводах «пороховых уговорщиков», расположенных под Москвой, возле Казани, на р. Ахтубе и на Украине. Из них были широко известны московские заводы Меэра и Аникиева — на Яузе, Рухтера и Беркузина — на Клязьме, Избранта — на р. Воре, Кондратьева — у Данилова монастыря; заводы Селиверстова и Марыкаева, Бельского и Иванова, казанские заводы Кадыщева близ Симбирска на р. Свияге[281].
О производственных возможностях этих заводов дают представление такие данные. Завод Меэра должен был поставить в 1696 году 9 тыс. пудов пороха. Аникиев в 1704 году выпустил 8 тыс. пудов, а заводы Бельского и Иванова в этом году поставили 12 тыс. пудов. В 1710 году Меэр, Аникиев и Рухтер дали армии 30 тыс. пудов пороха[282].
Русская армия и флот ежегодно расходовали от 13 до 30 тыс. пудов.
В то время как пороховые предприятия были сосредоточены в Москве или в Казани, сырье для них (селитру и серу) приходилось доставлять с Украины или Среднего и Нижнего Поволжья. Большая потребность в порохе заставила Петра I обратить внимание на производство селитры и в других местах. В 1712 году в Казанскую, Азовскую и Киевскую губернии были посланы наказы об увеличении производства селитры и доставке ее водою на московские пороховые заводы. Поволжье занимало в то время первое место по производству селитры.
281