Обучение лагерной и караульной службе. Для предотвращения неожиданного нападения противника или на отдых войска становились лагерем.
Место для лагеря предлагалось выбирать ровное, неподалеку от воды и подальше от гор. Но если обстоятельства заставляли располагаться на сильно пересеченной местности, уставом предусматривалось расположение войск в три линии, причем первую и вторую линии занимали пехота и кавалерия, а третью — артиллерия.
Устав особо подчеркивал значение часового на посту: «Часовой на карауле обретающийся, на своем посте яко самовласная особа, и того для никого не слушает ктоб ни был, и хотя собственные его офицеры…»[442]
Часовой должен бдительно охранять порученный пост. Ему запрещалось на посту есть, курить, вступать в разговоры и сидеть. «Ружье… надлежит сколь долго оный на часах будет, отнюдь из рук не упускать, и чтоб всегда было набито»[443]. За оскорбление часового «офицер… лишится чина своего, и имеет за рядового служить, пока паки выслужится, а рядовой гонянием шпицрутен наказан будет»[444]. «Буде же кто против караулу или часового… шпагу обнажит, или на оных нападет, или учинит оным какой вред и препятствие, оного надлежит без всякой милости… аркибузировать (розстрелять)»[445].
Основы караульной службы изложены как для военного, так и для мирного времени. Фактически в Устав Воинский вошли в качестве самостоятельных разделов уставы полевой, внутренний и гарнизонный.
Таким образом, строевая и полевая подготовка войск в первой четверти века носила сугубо практический характер.
Непрерывное обучение при Петре не было средством механической муштры. Указания Петра свидетельствуют, что он добивался привития необходимых профессиональных навыков как отдельным солдатам, так и целой части. Петр указывал, «ежели кто из солдат во время учения погрешит, то сержант пошлет карпорала, который возьмет свое ружье под нижний конец и тому исправит и по-прежнему в свое место поступит».
Он настойчиво добивался от своих офицеров, чтобы они учили солдат не для парада, а для войны, поэтому он обязывал офицеров «прилежно обо всем подробно спрашивать и примечать, что примечанию достойно во время кампании случилось»… а «буде кому в чем невнятно покажется, како о ручных приемах, тако и о протчих вещах… теб господа офицеры спрашивались, хотя б у самого генерала»[446]. Из этих указаний следует, что Петр и его генералы считали главным источником военных знаний боевой опыт.
Последовательность обучения предусматривала отделение рекрутского обучения от обучения солдат «понеже известно есть, что старых солдат не надлежит уже той экзерциции больше обучати, которая для рекрут учинена, ибо они тот грандус уже миновали»[447].
Если от рекрута требовалось усвоить простейшие навыки строя и стрельбы, то старые солдаты должны были знать, «как в бою поступать, то есть справною и неспешною стрельбою, добрым прицеливанием, справным швенкованием, отступлением и наступлением (всем строем. — Л. Б.), тянутьем линий, захватыванием у неприятеля фланки, секундированием едины другим и протчие обороты и подвиги воинские»…[448]
Активность обучения выражалась прежде всего в том, что Петр добивался применения таких форм и методов обучения, «яко и в самом бою». Тогда все элементы боевой подготовки становились понятными солдату, а отсюда и целесообразными в его понимании. Средством такого обучения были проводимые маневры и сами боевые действия, особенно в ингерманландский период Северной войны.
Воинское воспитание. Вся система подготовки войск, разработанная в начале XVIII в., имела целью сделать армию надежным орудием господствующего класса. Воспитательные меры в армии были облечены в форму военного права, которое почти без изменений просуществовало более 100 лет.
Вопросы воинского воспитания привлекали к себе внимание с первых же дней создания регулярной армии. Вначале войска получали частные инструкции, а затем был составлен военно-уголовный устав. В 1700 году войска получили две инструкции: «Ротные пехотные чины» и «Статьи воинские», определяющие права и обязанности солдат и офицеров[449].
Но инструкции не решали этого важного вопроса. Поэтому Петр приказал Шереметеву и Меншикову подготовить проекты новых уставов, которые вскоре были представлены и одобрены[450]. Эти уставы существовали до 1705 года. Однако двух документов было недостаточно. Чтобы установить в войсках единство в военном праве, по указанию Петра в 1706 году началась разработка нового дисциплинарного устава. Через год эта работа была закончена. Таким образом, в «Уставе прежних лет» обобщалось все то, что было сделано в 1700–1705 гг.[451] Этот устав действовал до издания «Артикула воинского» 1715 года[452].
450