Комиссия предложила «при армии быть одному генерал-инспектору в ранге генерал-лейтенанта, да трем военным инспекторам в рангах генерал-майоров» и назначила «такие смотры и мунстрования чинить… дважды в год». Порядок проведения смотра определялся инструкцией, состоящей из 20 пунктов. В седьмом параграфе этой инструкции предлагалось спрашивать полковников, офицеров «всех поразно» о том, «все ли довольны и не имеют ли они друг от друга, а особливо подчиненные от их командиров каких обид и непорядков», а солдат «спрашивать по-ротно без офицеров», жалованье и мундир, и провиант, и на лошадей фураж, и прочее определенное им сполна ли получают, и в указанные ли времена, и командиры их не употребляют ли в какие указанные противные работы, и не имеется ли им от кого каких обид». А чтобы они говорили правду, «объявлять с подтверждением»… о том, чтобы «они не опасались своих командиров»[474]. В восьмом параграфе указывается, что «после смотра полки свидетельствовать в экзерцициях, в взводах, в маршах, в караулах, в церемониях, и в прочем, во всем ли следует по воинским артикулам и уставам и нет ли между полками у одного перед другим в чем розни и ежели явится хоть малая рознь, о тех стараться во всем в наилучший добрый порядок, и во одинаковое действо приводить, дабы во всей армии в гарнизонах, во оном равно поступано было, и ни малой бы отмены в одном перед другим полком не было»[475].
Этот параграф требует проверять войска в «части церемоний». Вскоре это требование поглотило все остальные: к приезду высокопоставленных инспекторов стали тщательно готовиться для показа внешней парадной стороны. Такие смотры постепенно превратились в парады, и этим была извращена идея инспектирования войск.
Впрочем инспектирование войск продолжалось недолго, так как генерал-инспектор Гохмут вследствие болезни совсем перестал заниматься этим делом, а из трех остальных инспекторов два были назначены командирами полков.
В конце 1733 года Военная коллегия решила «смотр и мунстрование полков по силе инспекторской инструкции проводить командующему генералитету»[476].
Таким образом, командиры полков оказались бесконтрольными, что еще больше усилило произвол в войсках.
В целях оказания помощи командирам дивизий и полков Военная коллегия поручила генералу Ласси разработать правила для проведения смотров. Вскоре был заслушан доклад Ласси «О правилах построения инфантерского полка для парада»[477]. На параде требовалось показать только умение производить построение, перестроение и марширование.
Хуже обстояло дело с обучением артиллеристов. Военная коллегия потребовала от канцелярии «Главной артиллерии и фортификации» доложить о том, как обучали артиллеристов при Петре I. Оттуда поступил запрос к известному артиллерийскому генералу Геннину, ведавшему в это время уральскими заводами. Геннин ответил: «При моей бытности в России на артиллерийской службе в команде Главной артиллерии, о артиллерийской экзерциции, а именно: метание бомб, пушечная пальба в мишень и скорострельная, каким образом производить, от главной артиллерии указа я не имел, токмо артиллерийских служителей велено было обучать практике»[478].
В первой четверти XVIII века артиллеристы не имели своего устава, войска руководствовались отдельными указаниями, содержащимися в различных инструкциях. Основным источником для руководства являлся боевой опыт артиллеристов. В 1731 году по указанию Сената был составлен «Учебный артикул пушечный», который в рукописном виде был роздан в войска, о чем свидетельствуют такие отношения, присылаемые из войск, — «исписать к нам у полковых дел артикул учебный пушечный, которого прошлого году ген. — майор фон Шперейтор дал нам»[479].
Для обучения полковых артиллеристов было дано указание выделить по восемь человек в полку и «обучать их канонирской должности», затем этих канониров отправить в города, в которых имеются гарнизоны и артиллерийские слушатели для обучения[480].
«Пешая экзерциция» никаких указаний о построении боевых порядков не давала. Как и прежде, приходилось руководствоваться уставом 1716 года, который определял боевой порядок в две линии. Артиллерия располагалась впереди, конница — на флангах. Командующий имел право «избирать боевой порядок, в зависимости от земли, обыкновения и силы неприятеля». В годы Северной войны сложились формы боя в линейных боевых порядках с некоторым углублением строя и усилением флангов. В годы русско-турецкой войны 1735–1739 гг. наряду с линейным боевым порядком использовалось армейское каре.
478