На Волыни около 100 интернированных получили вид на жительство и смогли устроиться на работы: 60 человек на постройку узкоколейной железной дороги Ровно – Луцк, 25 трудоустроились в Дубно, а еще 10 выехали во Францию[104].
1 августа 1924 г. чины союзов в Польше отметили 10-летие со дня начала Великой войны: «В Данциге был отмечен панихидой на могилах русских солдат. Накануне Генерального штаба полковником ‹К. З.› Ахаткиным был сделан доклад, в котором был очерчен общий ход войны. В отделах ‹данцигского союза›, где это по местным условиям оказалось возможным, были отслужены панихиды»[105].
В ходе постепенного преобразования частей Русской армии в союзы и общества командование приняло решение создать общеевропейскую организацию. В июле 1924 г. предполагалось образовать Русский обще-офицерский союз с отделами:
Западно-Европейский отдел – центр управления Париж, офицерские общества и союзы Франции, Италии, Бельгии, Дании, Англии;
Средне-Европейский отдел – центр управления Берлин, офицерские общества и союзы Венгрии и Германии;
Прибалтийский отдел – центр управления Данциг, офицерские общества и союзы Польши, Финляндии, Латвии и Литвы;
Балканский отдел – центр управления Белград, офицерские общества и союзы Королевства СХС, Греции, Турции, Болгарии[106].
1 сентября 1924 г. приказом № 35 Главнокомандующий Русской армией П. Н. Врангель образовал Русский обще-воинский союз (РОВС). В его составе было образовано пять отделов, во главе каждого находился председатель (с 31.07.1925 г. – начальник). В состав III отдела союза вошли воинские общества, союзы и группы, расположенные на территории Польши, Данцига, Литвы, Эстонии и Латвии. Интересно заметить, что III отдел был подчинен непосредственно генерал-лейтенанту Е. К. Миллеру. Тем же днем было объявлено временное положение о РОВСе и приказ № В соответствии с этим русский военный представитель в Польше генерал-лейтенант П. С. Махров (в должности с 16.06.1920 г.) назначался на тот же пост в Эстонии, Литве, Латвии[107] и объявлялся председателем III отдела[108].
В задачи председателей отделов входили регистрация и сплочение бывших военнослужащих на подведомственной территории, координация и контроль работы союзов, доклады председателю РОВСа и оглашение его приказов, представление союза в официальных инстанциях на своей территории, помощь подопечным при выезде из страны, сбор разведывательных данных о Советской России.
К октябрю 1924 г. руководство РОВС рассчитывало на скорое вступление в организацию Союза взаимопомощи офицеров бывших Российских армии и флота в Данциге (с отделами в различных населенных пунктах Польши) генерал-майора В. Н. Лебедева и Союза взаимопомощи офицеров участников войны в Польше генерал-майора В. В. Мировича[109]. Невозможность зарегистрировать организации и относительно свободное положение союза в Данциге заставило руководство РОВС предлагать офицерам в Польше записываться в состав данцигского союза, при этом союз тоже так и не был зарегистрирован польскими властями.
В своем рапорте за сентябрь 1924 г. председатель отдела сообщал в РОВС: «Тяжелые условия жизни в Польше по-прежнему побуждают стремиться уехать во Францию. За октябрь месяц уехало очень небольшое число не свыше 30 человек, но удалось отправить 26 семейств членов союза, благодаря материальной помощи, оказанной ссудой генерала Миллера»[110]. Этим же рапортом докладывалось о положении на местах: группа в Скаржинском, изготавливавшая снаряжение для польской армии, потеряла эту работу и была выставлена из бараков польскими властями; в Стржалково началась процедура закрытия лагеря; у группы (60 человек) в Озерах, работавшей на лесозаготовках, начались затруднения с получением зарплаты; члены данцигского союза (49 человек) два месяца работали грузчиками в порту, воспользовавшись забастовкой портовых рабочих.
В рапорте также приводилась общая информация по отделу и его схема. В последующем рапорте докладывалось о том, что по состоянию на 1 ноября в отделе отдела было зарегистрировано 600 человек[111]. Приведенная Махровым информация, несомненно, является завышенной. Эта же цифра фигурировала в рапорте от 20 декабря 1924 г., при этом уточнялось, что уже 50 % из них предоставили свои анкеты. Далее Махров сообщал: «Число лиц, зарегистрированных в артелях, и отдельных лиц до 2500 человек, только в Польше. Еще примерно столько же у Булак-Балаховича в артелях в Беловежье»[112].