В 20 часов старшие по баракам рапортовали в канцелярии о наличии легионеров, в 21 час подавалась команда «отбой». Пребывание в предварительном лагере часто бывало невыносимо: грубость французских сержантов и офицеров, чуждая атмосфера, голод и грязь. В качестве жилья для новобранцев использовались бараки из гофрированного железа со сводчатыми куполообразными потолками, в то время как для хранения продуктов и казенных вещей использовались деревянные бараки. Содержание в предварительном лагере, как правило, длилось не дольше 2 месяцев, после чего новобранцы отправлялись в части легиона.
В частях легиона новобранцев ждал не менее «радушный» прием и атмосфера. Ряд правил внутреннего распорядка отличался от тех, что были в лагере. В сирийских гарнизонах день эмигранта-легионера начинался еще раньше: в летний период в 5 часов утра, в зимний – в 6.После сигнала «подъем» дневальные разносили кофе по бараку (кофе получался дневальными на кухне за 15 минут до подъема). Интересно заметить, что в момент разлива кофе легионеры могли находиться еще в постели! После кофе в барак являлся бригадир (соответствует ефрейтору в русской армии) и записывал больных на прием к врачу. В 5.15 или в 6.45 (в зависимости от времени года) звучал сигнал «строиться». Построение начиналось с переклички, затем легионерам раздавались таблетки хины. После принятия таблеток на свои рабочие места отпускали кузнецов, писарей, плотников, поваров и садовников, а также легионеров, записавшихся на прием к врачу. Затем сержанты назначали легионеров в рабочие партии. Нередко партии совершенно бесплатно выполняли работы для частных лиц или офицеров. Работы были самыми разнообразными: бывшим русским офицерам приходилось таскать тяжелейшие грузы или убирать отхожие места в городе… «Иногда после этого распределения оставалось для нужд эскадрона двадцать – тридцать человек, которые должны были вычистить и напоить пятьсот – шестьсот лошадей и мулов»[131].
В 11 часов начинался обед, после полудня наступало время отдыха – зимой до 14, летом – до 15 часов. После отдыха снова общее построение, перекличка, прием хины и опять распределение на работы. Скромный ужин раздавался в 18 часов, а затем наступало свободное время. Увольнительные в город выдавались до 21 часа, в праздничные дни и воскресенье увольнительное можно было взять до полуночи. В 21 час или полночь дежурный сержант проверял наличие личного состава и подавалась команда «отбой».
Более удачливые эмигранты тем временем выживали в Европе. Наиболее трудные условия на Европейском континенте были в Венгрии. После переезда 300 «последних галлиполийцев» в Венгрию на ее территории организовалось три военных эмигрантских организации – Союз офицеров, Общество галлиполийцев и Казачья станица. Наиболее крупное – Общество галлиполийцев, около 70 его членов во главе с полковником Лукиным жили в Будапеште в общежитии на этапе при русском военном представительстве. Также там проживало еще 15–20 офицеров различных белых армий. Данное помещение А. А. фон Лампе удалось получить у венгерского Министерства обороны, и на какое-то время о нем все забыли, и беженцы его активно использовали. По праздникам и субботам в общежитии собирались представители русской диаспоры, чтобы почитать газеты и пообщаться. При общежитии была открыта столовая для всех проживающих, образован заемно-вещественный капитал, планировалось открыть читальную комнату. Галлиполийцы создали свой хор под управлением капитана Кологривова, который по праздникам пел в русском храме в Будапеште[132].
Председателем Союза офицеров был Генерального штаба генерал-лейтенант Марушевский, бывший профессор Академии Генерального штаба (в Гражданскую помощник генерала Е. К. Миллера). При Союзе офицеров была организована сапожная мастерская, но через пару месяцев она была закрыта. Имелась амбулатория, устроенная Союзом офицеров и РОКК. Амбулаторию возглавляла светлейшая княгиня Волконская и врач технического полка 1-го Армейского корпуса Беловский.
Условия жизни в Венгрии были достаточно тяжелые, при месячном окладе в 70 000 форинтов один билет на трамвае стоил 2000 форинтов. Для оплаты расходов по содержанию общежития галлиполийцы были вынуждены сдавать внаем одну из комнат.
В 1923 г. Франция становится наиболее желанным местом обитания для эмигрантов. Условия работы во Франции были значительно лучше, чем в большинстве европейских стран. Это способствовало массовому переезду эмигрантов в эту страну. Близость Германии к Франции вскоре подтолкнула многих офицеров к переезду.
9 января 1924 г. Главнокомандующий Русской армией подписал приказ о переходе армии на трудовое положение[133]. Началась новая эпоха в жизни армии на чужбине.