Кот и мыши (с. 53). Подьяческий крючок — ухищрение в судебной тяжбе.
Порча языка (с. 58). Мотонис Н. Н. (ум. 1787) и Козицкий Г. В. (1725—1775), переводчики с греческого и латинского языков, считавшиеся в свое время тонкими стилистами. Басня направлена против засорения русского языка иностранными заимствованиями.
Чинолюбивая Свинья (с. 58). Гай Калигула (I век), римский император, по преданию хотел назначить свою любимую лошадь консулом, чтобы ей отдавали соответствующие почести. Припадки — здесь: неожиданный фавор.
Калигулина лошадь (с. 59). См. прим. к притче «Чинолюбивая Свинья». Консул — высшее должностное лицо в Древнем Риме. Невтон — Ньютон (1642—1727), английский ученый.
Стряпчий (с. 60). Стряпчий — ходатай по судебным делам, частный поверенный.
Ось и Бык (с. 60). Тягло тянет — несет крепостные повинности.
Хвастун (с. 62). Впоследствии этим сюжетом воспользовался И. А. Крылов в басне «Лжец».
Деревенские бабы (с. 63). Ксантиппа — жена древнегреческого философа Сократа, по преданию, крайне сварливая женщина.
Коршун в павлиньих перьях (с. 68). Жеребо — беременно, наполненно. Сверстать — сравнять.
Мужик с котомой (с. 70). Сюжет притчи напоминает былину о Микуле Селяниновиче; Сумароков высказывает в ней свое уважительное отношение к крестьянскому труду.
Отрекшаяся мира мышь (с. 71). Направлена в адрес русского духовенства, отказавшегося оказать правительству финансовую поддержку во время Семилетней войны (1756—1763). У коих бороды пошире — духовенство было освобождено Петром I от бритья бороды.
Волк, ставший пастухом (с. 73). Одна из первых басен, опубликованных Сумароковым; противопоставлена по форме басне Ломоносова «Волк-пастух».
Осел во Львовой коже (с. 77). В чину урода Из сама подла рода, Которого пахать произвела природа — в этих стихах Ломоносов, вышедший из крестьян, увидел намек на себя и отвечал Сумарокову в басне «Свинья в лисьей коже».
Лисица и Статуя (с. 80). Хераскова (1737—1809) — поэтесса, жена М. М. Хераскова.
Феб и Борей (с. 81). Борей — Калигула, а Феб — Екатерина — имя Калигулы в просветительской литературе использовалось как символ необузданного деспотизма. В данном случае Сумароков имеет в виду Петра III, свергнутого с престола в пользу его жены Екатерины II, которая в начале царствования изображала себя просвещенной правительницей.
Дуб и Трость (с. 83). Зефир — легкий ветерок; Аквилон — свирепый северный ветер.
Голова и члены (с. 84). В басне выражена идея необходимости подчинять личные и сословные интересы общегосударственным целям.
Обезьяна-стихотворец (с. 87). Направлена против Ломоносова, возвышенную одическую поэзию которого Сумароков не признавал, противопоставляя ей свою, «естественную». Осмеивает опечатку Ломоносова в «Оде на взятие Хотина», где вместо «кастальский» (мифологический ручей, источник поэтического вдохновения) было напечатано «кастильский» (испанский). И стала петь, Гомера подражая — имеется в виду незавершенная поэма Ломоносова «Петр Великий».
Ослища и кобыла (с. 87). Возможно, намекает на брак сестры Сумарокова, Е. П. Сумароковой, и А. И. Бутурлина, которого поэт вывел под именем Кащея в комедии «Лихоимец». Четвертый способ был доныне прежде кнут — пытка, официально отмененная Екатериной II.
Арап (с. 88). Направлена против литературных противников Сумарокова. Козицкий — см. «Порча языка».
Пучок лучины (с. 91). Имеется ввиду эпоха феодальной раздробленности в истории русского государства.
Михаил Матвеевич Херасков (1733—1807) предполагал стать военным и окончил Сухопутный шляхетный кадетский корпус. Однако вскоре он перешел на службу в администрацию только что открытого Московского университета, с которым оказался связан на всю жизнь. Он был директором университетской типографии, организовал Московский благородный пансион, много лет был куратором (директором) университета. Писать он начал под влиянием А. П. Сумарокова, как его ученик, но скоро вокруг него и издававшихся им в Москве журналов сгруппировался так называемый «херасковский кружок» молодых писателей. В их творчестве особое развитие получили темы нравственного самосовершенствования, добродетели, нравственных качеств человека, особенно полно отразившиеся в лирике, драматургии и романах Хераскова. В известной мере Херасков выступил как предшественник сентименталистов (Карамзин, Дмитриев) с их интересом к этическим исканиям и внутреннему миру человеческой личности. Первые притчи Хераскова появились в журналах 1750 г. В них он подражал сатирической манере Сумарокова, однако постепенно разуверился в возможности сатирой исправить человеческие пороки. Свой первый поэтический сборник Херасков намеренно назвал «Нравоучительные басни» (1764), так как в них преобладает морально-философская аллегория, а основное настроение — печальное созерцание вечных недостатков человеческой природы.