Для проверки показаний Коверды о том, что он не был связан ни с какой русской эмигрантской организацией, польские власти произвели в Варшаве, Вильне и других местностях Польши ряд обысков в местных русских учреждениях и арестов среди русских деятелей. Обыски и аресты эти не дали никакого уличающего материала.
Присутствовавший при убийстве Войкова Розенгольц в первые минуты после убийства бегал в паническом страхе и волнении по варшавскому вокзалу. Он выехал затем в Москву вместе с гробом, содержавшим останки Войкова, и вернулся в Варшаву для того, чтобы дать во время процесса Бориса Коверды свои показания.
Войков сохранял перед смертью значительное присутствие духа. Придя в сознание в госпитале, в который он был перевезен с вокзала, он отдал своему секретарю распоряжение, касавшееся бывших при нем бумаг и ключей полпредства, о судьбе которых он беспокоился. Умер он в присутствии министра иностранных дел Залесского, приехавшего в больницу от имени польского правительства.
Из больницы труп Войкова, в набальзамированном виде, был перевезен в полпредство, которое воспользовалось этим случаем для устройства в Варшаве коммунистической демонстрации. В течение двух дней труп Войкова был выставлен на всеобщее обозрение в зале полпредства, задрапированном красной и черной материей. В зале этой, скрытый за красным занавесом, оркестр беспрерывно играл похоронные марши, а мимо возвышения, на котором труп Войкова лежал в гробу со стеклянной крышкой, вереницей проходили варшавские коммунисты и любопытные, допущенные в полпредство.
Польское правительство выразило вдове Войкова и «правительству СССР» соболезнование и выполнило все формальные обязательства, вытекавшие из наличия дипломатических отношений между Польшей и советской Россией.
10 июня гроб с останками Войкова был перевезен на варшавский главный вокзал, а оттуда – в особом поезде – в Москву. За гробом по улицам Варшавы шли все местные большевики из полпредства и Розенгольц, представители польского правительства и дипломатического корпуса и наряд польских войск, одновременно отдававших праху Войкова воинские почести и охранявших порядок (настолько строго, что похоронное шествие двигалось по совершенно пустынным улицам).
После этой перевозки останков Войкова в Москву весь интерес Варшавы сосредоточился на процессе Коверды, который снискал себе симпатии польского общества своей молодостью и патриотизмом своего поступка, несмотря на политические осложнения, вызванные для Польши его выстрелом.
Возвращаемся, однако, к тексту варшавского польского издания…
Протокол судебного заседания от 15 июня 1927 года
Чрезвычайный Суд в Варшаве в составе: председателя – И. Гуминского, членов суда – И. Козаковского, А. Скавинского, секретаря – М. Маевской, при участии прокурора Апелляционного Суда К. Рудницкого – слушал уголовное дело по обвинению Бориса Коверды по ст. 453 У г. Кодекса.
Заседание открылось в 10 ч 45 мин утра. Председатель приказал приставу ввести подсудимого. Подсудимый занял место на скамье подсудимых. В качестве защитников явились: по выбору, на основании письменной доверенности, адвокат Павел Андреев и адвокат Мариан Недзельский и, на основании устного полномочия, адвокат Франциск Пасхальский и адвокат Мечислав Эттингер.
Подсудимый Коверда заявил, что уполномочивает адвокатов Пасхальского и Эттингера на участие в его защите.
Председатель задал подсудимому вопросы на основании статьи 638 Уст. У г. Судопроизводства.
Подсудимый заявил: «Меня зовут Борис Коверда, сын Софрона и Анны. Я родился в Виленском уезде 21 августа 1907 года. Место постоянного жительства – Вильна. Национальность – русская. Подданство мое мне не известно, отец мой, кажется, является польским гражданином. Вероисповедание – православное. Окончил 7 классов гимназии Русского Общества в Вильне. Холост. Ученик гимназии и служащий редакции еженедельника «Белорусское Слово». Судим не был. Копию обвинительного акта прокурора о предании меня чрезвычайному суду получил».
После оглашения председателем списка лиц, вызванных на процесс, пристав доложил, что все свидетели, за исключением Аркадия Розенгольца, явились и находятся в комнате для свидетелей; эксперт профессор Грживо-Домбровский присутствует в зале судебного заседания.