При входе в Варненскую бухту нас несколько раз окликало сторожевое судно, но мы этих окликов не слышали. «Утриш» отдал якорь посредине бухты 15 мая 1925 года около 5 ч 30 мин утра.
Невольно бросились в глаза тысячи разноцветных флагов на судах, стоявших на рейде. Заметили среди них два русских. Какой-то шутник из наших высказал предположение, что болгары приготовили нам торжественную встречу, и действительно, с набережной и из города доносились звуки музыки и радостные крики, переходившие время от времени в громовое «Ура!». Был день тезоименитства болгарского царя Бориса.
От сторожевого судна отвалила шлюпка и приблизилась к нам. Нас спросили о чем-то по-болгарски. Мы ни слова не поняли, но догадались, что спрашивают, кто мы и откуда. Мы ответили, что прибыли из Севастополя. Шлюпка пошла к берегу. Немедленно вслед за этим мы приказали опустить четверку, в которую сели де Тиллот, я, М-р и К-в. Пошли к берегу. Там к этому времени собралась громадная толпа, которую с трудом сдерживала цепь полицейских. Мы подошли к домику коменданта порта, но высадиться нам не позволили (в то время в Болгарии, после взрыва церкви Св. Недели, было введено осадное положение).
Комендант порта резко спросил:
– Откуда судно?
– Из Севастополя.
– Судно советское?
– Было. Теперь русское.
– Был у вас карантинный врач?
– Нет.
– Что же вы, не знаете морских порядков, что ли? Ведь с судна, пришедшего из-за границы и не осмотренного карантинным врачом, никто не может сойти на берег.
– Мы не моряки и морских порядков не знаем.
– Не разговаривайте. Идите назад.
Мы пошли обратно к судну. Настроение у нас было невеселое. Самые горькие мысли приходили в голову.
Что же будет дальше? Неужели нас приняли за подосланных большевиками агентов или просто за пиратов? Тогда нам пощады не будет. Но нет, не может быть. Где же в таком случае справедливость? Ведь находятся же здесь части Русской Армии генерала Врангеля, а если это так, то, без сомнения, в Варне имеются представители Главного командования. Не думаю, чтобы могла пропасть телеграмма, посланная мною 2 мая. Если же она дошла по назначению, то результаты этого не замедлят сказаться.
Как бы то ни было, но очевидно, что положение создалось чрезвычайно серьезное. Уже один факт грубого тона коменданта в разговоре с нами удручающе на нас подействовал. Необходимо во что бы то ни стало настаивать на том, чтобы нам разрешили увидеться с представителями Главного командования или, по крайней мере, позволили бы нам переговорить с уполномоченным местных русских политических организаций. В противном случае мы погибли.
Подойдя к «Утришу», поднялись на палубу, сдали четверку на бакштов и стали выжидать дальнейших событий. Сообщили нашим друзьям, оставшимся на судне, о разговоре с комендантом. Они также приуныли. Команда с удивлением на нас поглядывала. Матросы думали, что нас встретят на берегу несколько иначе.
В скором времени от берега отвалило несколько шлюпок с вооруженными офицерами и матросами. В одной из них находились комендант порта и карантинный врач. Пришвартовались. Поднялись на палубу. С удивлением смотрели они на группу вооруженных молодых людей в чужой форме, стоявших на юте.
– Кто здесь капитан? – спросил на чистейшем русском языке комендант порта, высокий представительный мужчина средних лет, искоса на нас поглядывая.
Капитан «Утриша» подошел.
– Каким образом и для чего советское судно под русским флагом прибыло в Болгарию?
Капитан, горячо жестикулируя, стал излагать суть дела. Мы со стороны наблюдали за выражением лица коменданта. К нашему немалому удовольствию, лицо его, постепенно проясняясь, расплылось в широкую улыбку.
Не дослушав капитана, он подошел к нам и спросил:
– Это вы, господа, захватили судно?
Мы ответили утвердительно, после чего комендант стал весьма любезен, но между прочим сказал, что в Болгарии коммунистов беспощадно вешают. При этих словах лица коммунистов побелели; на нас же это обстоятельство произвело самое лучшее впечатление. Наконец-то мы нашли страну, где с коммунистами не церемонятся.
– Аналогичный случай имел место в истории Болгарии, – продолжал комендант. – Десять лет тому назад болгарский патриот Христо Ботев завладел вражеским судном и привел его в Болгарию. Эпизод с вами – второй такой случай. Оружие, господа, при вас?
– Да.
– Будьте добры его сдать.
Комендант полковник Мишин отлично владел русским языком, так как долгое время прожил в России, где окончил Морской кадетский корпус.