Захарову и его друзьям удалось сойти на берег, и он, с помощью амбала (турецкий носильщик), благополучно пронес в гостиницу «Румелия» в Галате хорошо упакованный русский трехлинейный карабин, патронташ, полный патронов, седло и минимум остальных вещей. Турецких денег было очень мало, а добровольческие здесь не имели никакой цены, и Захаров, с невеселым настроением и весьма туманной перспективой на будущее, вышел из своей гостиницы и пошел на мост через Золотой Рог в Истамбул.
Вдруг, среди массы двигающихся людей и экипажей, в одну и другую сторону, он увидел высокую фигуру в офицерском пальто с белыми блестящими пуговицами, но без погон и на голове имевшую белую папаху. Фигура эта, радостно улыбаясь, протягивала свою руку к Захарову. Это был молодой, красивый высокий курд Хасан. Он был взят в плен русскими под Саракамышем, когда Энвер-паша наступал со своим корпусом в Первую мировую войну в Закавказье.
Пленных раздавали людям, ведущим свое хозяйство, и Хасан попал в хозяйство кубанского казака-черноморца. Когда генерал Корнилов шел по Кубани, то старый казак приказал Хасану слушаться хозяек, а им не обижать его и не кормить салом, а сам и его сыновья поседлали коней и присоединились к войскам генерала Корнилова. Когда же в 1920 году была общая эвакуация с Кубани, то Хасан на этот раз не захотел оставаться с женщинами и ушел с казаками в Крым. Во время десанта генерала У лагая из Крыма на Кубань Хасан случайно попал к Захарову, у которого все люди были конные, а пешему Хасану он обещал добыть тоже коня на богатой Кубани. Так Хасан проделал десант и вернулся со всеми в Крым, но уже с конем.
Хасан, живя среди казаков, потомков запорожцев, научился хорошо балакать (говорить) по-украински. Здесь, на чужбине, на турецком мосту, Захаров, увидав Хасана, радостно с ним поздоровался. На его вопрос, где и как он устроился, Захаров дал ему свой адрес и сказал, что живет он далеко не блестяще, турецких денег мало, но есть оружие и патроны, которые надо хорошо прятать, т. к. международная полиция их отбирает, а владельцев арестовывает, и что поэтому Захаров хотел бы эти вещи ликвидировать, считая, что война уже закончена, но не знает как. Хасан, улыбаясь, сказал ему: «Завтра утром ты никуда не уходи и сиди дома, я приду за оружием». Попрощавшись, каждый пошел своей дорогой, потеряв друг друга в море людей.
На следующее утро, в указанное время, раздался стук в дверь и вошел Хасан, все в том же офицерском пальто и белой папахе. Захаров достал свой карабин и патронташ с патронами и передал все Хасану. Он снял пальто, надел карабин на одно плечо, дулом вниз, застегнул патронташ на груди, а потом уже надел свое пальто, скрывшее все, что было под ним, попрощался и ушел.
Приятель Карпуши стал смеяться над ним, говоря, что теперь Хасана мы больше уже не увидим. Но Захаров не хотел так плохо думать. И вот через два дня снова стук в дверь и снова вошел улыбающийся Хасан и выложил крупную сумму турецких денег. Видя это, приятель Карпуши достал свой массивный золотой портсигар и передал его Хасану. Тот взвесил его на руке, одобрительно почмокал языком и сказал, что это продать просто, и с этими словами положил портсигар себе в карман. В тот же день он принес кучу турецких лир. Захаров поблагодарил Хасана за его помощь и спросил его, что он думает дальше делать, на что тот беззаботно ему ответил: «Поживу немного в Стамбуле и потом поеду к себе в Курдистан».
Да, у Хасана было куда ехать, а вот у Захарова было совсем иначе. Одного умения ходить в конные атаки здесь было совершенно недостаточно, и надо было думать о другой квалификации, и он решил пересесть на коня стального, поступив в американскую школу шоферов-механиков. Окончил ее и получил аттестат на английском языке со всеми печатями. Эта новая его профессия в будущем ему очень была полезна на Среднем Востоке.
Когда Кемаль-паша разбил греческую армию в Малой Азии, на реке Сокарке, и когда султан турецкий должен был покинуть Константинополь на английском крейсере, знакомый Захарова, английский полковник шотландец Эллиот, предупредил его, что их войска тоже должны будут оставить оккупированный ими Константинополь, уйдя в Египет, и предложил ему поступить к ним в армию. Но это никак не входило в программу его жизни, и он, поблагодарив полковника за предложение, уехал через Болгарию в Сербию, где подписал контракт на работу во Франции и с группой русских эмигрантов прибыл в Нормандию, на большой металлургический завод, возле города Каен. Здесь ему пришлось работать при доменных печах. Эта работа сильно его утомляла, но зато он раньше окончил свой контракт и приехал в Париж.