Отдохнув, Захаров стал собираться в обратный путь. Теперь ему нужно было осторожно выбираться из-за железного занавеса. Обратный путь для него был труднее, но не в смысле техники перехода границы, а ввиду его напряженной усталости нервов. Захаров опять попал к проводнику, который должен был указать ему время и место перехода пограничной реки Аракса.
Живя у проводника, Карпуша стал ожидать этот момент. Прошло уже двое суток, в течение которых он каждый вечер был готов к тому, что этой ночью пойдет в обратный путь, но все его ночные приготовления каждый раз были напрасны. На третий день, в полдень, когда ярко светило солнце, вышел младший брат проводника из помещения, захватив с собой уздечку для лошади, а вслед за ним вышел и сам хозяин. Они у двери стали о чем-то тихо сговариваться, после чего младший брат ушел куда-то, а хозяин-проводник вернулся и, улыбаясь, сказал Захарову, чтобы он собирал свои вещи, чему Захаров был удивлен, но, взяв свой скромный багаж, вышел с ним из его помещения.
Был тихий солнечный день. На склоне горы, на камне, сидел брат проводника, держа в руке уздечку, и пел спокойно песнь восточной мелодии, наблюдая за двумя пасущимися возле него лошадьми. Захаров, увидя, что проводник спокойно пошел вперед, обходя стороной домик пограничной стражи, невольно приостановился, думая, нет ли здесь какой-либо ошибки, но проводник, поняв его мысль, улыбнулся и стал рукой указывать ему, чтобы он следовал за ним.
Монотонная, немного унылая песнь брата проводника продолжала спокойно литься в воздухе тихого солнечного дня. Захаров пошел смелее за проводником, и вскоре они прошли самое опасное место, войдя в высокие прибрежные камыши реки Аракса. Время было обеденное, и, очевидно, никому в пограничном домике не хотелось опаздывать. Проводник объяснил Захарову, что его поющий брат все время наблюдает за пограничным постом и своей спокойной песней уведомляет его, что все спокойно, что они могут продолжать свой путь вперед. Если бы песнь оборвалась бы и он стал бы кричать на своих непослушных лошадей, то это было бы сигналом им остановиться и спрятаться. Но к счастью, песнь все время спокойно продолжала им сопутствовать все дальше и дальше от опасного места. Дойдя в камышах до широкой и быстрой реки, проводник указал Карпуше дальнейшее направление переправы и место выхода на другой берег.
Крепко пожав друг другу руку, Захаров, раздевшись, продолжал свой путь дальше, а проводник – обратно, к себе, получив условленную сумму за беспокойство. Как это оказалось тогда просто и легко в умелых и верных руках контрабандистов. Восточная мелодия продолжала доноситься до Карпуши все тише и тише и, наконец, замерла.
Захаров благополучно достиг противоположного берега Аракса. Его охватило одновременно два чувства: первое – это радость выхода на свободную землю, а другое – чувство грусти об оставленной им вторично своей родине и своих близких друзьях.
Вскоре он снова попал тоже к своим друзьям, но уже по эту сторону Аракса. Из Тавриза он, прибыв в Тегеран, остановился у полковника Филаретова и стал хлопотать о своей обратной поездке во Францию.
Получив все нужные визы, Захаров отправился уже знакомым ему путем обратно и прибыл в приморский оживленный город Бейрут на автомобиле, а дальше морем в Марсель, где жил генерал С.Г. Улагай. От него он узнал, что вскоре после его отъезда в Персию и дальше, в Россию, к генералу Улагаю из Советского Союза приезжал некто, рассказывая ему, что там якобы все население готово к восстанию и ожидает только лишь прибытия из-за границы одного из видных генералов эмиграции, который бы их возглавил.
Захаров же привез вести как раз обратные и без труда убедил С. Г. Улагая, что это ловушка, рассчитанная на незнание истинного положения там на месте. Вскоре, из совершенно другого источника, были получены такие же сведения, подтверждающие сообщение Захарова.
Прибыв в Париж, он часто бывал в квартире генерала А.П. Кутепова и предупреждал его быть ему осторожным. Генерал Кутепов представил Захарова Великому князю Николаю Николаевичу, в то время проживавшему в Шуаньи, в 25 километрах от Парижа. Великий князь, выслушав доклад Захарова, поблагодарил его за правдивое сообщение, пожав ему руку.
Однажды генерал А.П. Кутепов вызвал его к себе, и они вместе отправились в гостиницу в Париже к одному советскому лицу, прибывшему из Советского Союза. Во все время их разговора Захаров был все время возле генерала А.П. Кутепова, и по окончании их беседы они благополучно вышли из этой гостиницы.
Уже в то время, в 1925 году, плелась, наверно, вокруг генерала А.П. Кутепова незаметная ему паутинка предательства, о которой он не знал, но, наверно, чувствовал, почему и вызвал Захарова сопровождать его на это свидание, помня его предупреждения быть осторожным.