Наконец, открыв глаза, Захаров увидал перед собой темную южную ночь, и на этом небе низко висели яркие, большие звезды. Перед ним стоял араб, тряся его одной рукой за плечо, а другой указывал на звезды. Захаров влез в свою машину, и все понеслись в неизвестном ему направлении, освещая фарами пустыню. Вскоре вдали приветливо замелькали огоньки нужного оазиса, куда не смогли приехать днем по солнцу, а попали ночью, по звездам.
Однажды в пустыне у одной из машин случилась задержка, и все машины подъехали к ней, ожидая ее исправления. Шофер-араб полез под свою машину и сказал своему помощнику дать ему «ачар инглиз», что в переводе значит – английский ключ. Через несколько минут шофер с руганью выбросил этот ключ и просит принести ему – «ачар москоб» (русский ключ). Захаров, услыхав такое название, заинтересовался им, вылез из машины и подошел поближе, чтобы хорошенько увидеть ему неизвестный русский ключ, но очевидно существующий в природе.
Помощник шофера нес в одной руке самое обыкновение зубило, а в другой молоток. После нескольких хороших ударов молотом по зубилу шофер привел в движение нужную ему гайку, исправил задержку и вылез довольный из-под машины. На вопрос Карпуши, почему они называют зубило и молоток русским ключом, шофер, улыбаясь, ему сказал, что они заметили, что русские шоферы часто ими пользуются и что это бывает успешно.
Во время войны французов с друзами, небольшим, но очень воинственным и свободолюбивым арабским племенем в Сирии, когда после войны 1914–1918 годов Франция имела мандат на управление этим краем, пришлось Захарову как-то ехать из Багдада в Дамаск. Под Дамаском на всех дорогах стояли контрольные, вооруженные посты друзов, не пропуская ни одного европейца.
Захаров был единственный европеец среди ехавших арабов, и он не знал об этих строгостях. Его предупредили ехавшие с ним багдадские арабы об этом. Они замотали ему голову по-арабски арабским платком,
надели сверх его европейского костюма род широкого летнего пальто или накидки – «аба» из тонкой местной материи. Машины тихо проходили мимо вооруженных друзов, которые всматривались в лица проезжавших. Арабский костюм и аравийское солнце очень помогли Захарову благополучно выбраться из опасного места войны, благодаря заботам самих же о нем арабов. Вообще, на Среднем Востоке, будь то Аравия, Персия или Афганистан, где приходилось Захарову бывать с автомобилем, он заметил благоприятное отношение местного населения к русскому человеку.
Так проходило время у Захарова в его постоянных дальних поездках с почтой, пассажирами или грузом. Вернувшись как-то в Тегеран из своей очередной поездки, он узнал от знакомых и из газет, что в Париже похищен генерал А.П. Кутепов. Как был похищен генерал, он не мог знать, но кем, Карпуша догадывался, и он не ошибся, когда 16 лет спустя в Москве, на Лубянке, военный следователь, ехидно улыбаясь, спросил его: «А где теперь генерал Кутепов?»
В Персию стали поступать известия, что в России Сталин, силой оружия и ссылками в Сибирь, производит всеобщую коллективизацию, окончательно ликвидируя одиночное хозяйство. Все эти сведения были очень интересны, и надо было их проверить там, на местах, что и заставило Захарова снова побывать нелегально в России.
В это время была уже зима. В горах шел снег, а в долинах – дожди, и вода в реке Араксе сильно поднялась и бурно несла мутные волны. Переплывать теперь можно было только с лошадью, что и осуществил он при помощи верного проводника, взявшего его лошадь обратно.
Захаров вторично побывал у своих друзей, и повсюду были разговоры о принудительной коллективизации. По ночам он на станциях наблюдал толпы раскулаченных хозяев, отправляемых в лагеря. Желая узнать в большем масштабе в других местах, он поехал по железной дороге, через Сызранский мост за Волгу, дальше на Оренбург и дальше на Ташкент.
Везде жуткая картина раскулачивания, с ее дикостями. Прожив в Ташкенте некоторое время, Захаров решил закончить затянувшееся его путешествие и снова вернуться в Персию. Но теперь ему уже надо было брать другое направление – северо-восточный угол Персии, где сходятся границы России, Персии и Афганистана. Он взял билет на Ашхабад и, не доезжая его, слез с поезда и ночью, зимой, научившись у арабов вести свой путь по звездам, направился к пограничному хребту Карадах, отделяющему Россию от Персии.
Без проводника, без каких-либо опознавательных знаков в горах, зимой, трудно определить конец территории одного государства и начало другого. Он шел всю ночь по глубокому снегу, без дороги, ориентируясь все время по звездам. Это путешествие его сильно утомило, хотя одет он был легко, но вместе с тем тепло. Когда уже рассвело, то он двигался уже тихо, из последних сил. Перед ним невдалеке появилась горная, полузанесенная снегом деревушка. Интересно было знать, какому государству она принадлежит?