Земли свободной здесь было вволю, охота – чудная и леса – замечательные. Когда Юрий Михайлович подрос, отец его на своем полуострове стал разводить пантовых оленей и спиливать рога, не убивая их. Это дело у них пошло хорошо, и его отец всемерно хотел приучить сына к хозяйству, а он стремился учиться и с помощью матери уехал через Японию в Америку. Здесь летом он работал в больших фермах, а зимой учился в университете. Через несколько лет, закончив свое образование, он вернулся к себе в Россию. Отец, увидав, что сын стал самостоятельным, передал ему все свое хозяйство.
Юрий Михайлович развел и улучшил оленеводство, завел конный завод, как любитель этого спорта, приобрел для ловли рыб морские катера. Выстроил большой новый дом, а потом и небольшую церковь. В 1904 году, в Японскую войну, у него проездом останавливался молодой офицер с женой, посланный государем, как военный корреспондент, правдиво написать обо всем им виденном на войне. Это был будущий генерал П.Н. Краснов, служивший в то время в Лейб-Атаманском полку в Петербурге. Он побывал в Японии, в местах, где содержались русские военнопленные, и совершил большое морское путешествие вокруг Индии. Прибыв в Одессу, а затем в Петербург, сделал доклад государю обо всем.
Это все было Захарову известно еще от самого генерала П.Н. Краснова, когда он жил в эмиграции во Франции. Юрий Михайлович много охотился также и на тигров, и у него были хорошие, смелые его помощники, сибирские охотники. Им удавалось брать тигров живыми, за что они получали хорошие деньги, поставляя их в Европу, в зоологические сады. В лагере, после вечерней поверки, в бараке, у печки часто он, по просьбе заключенных, рассказывал интересные эпизоды из своей жизни. В лагере же он начал писать свою книгу «Пятьдесят лет охоты на тигров». В других лагерях сидели два его сына, а в женском лагере – его племянница, поэтесса Виктория.
Вместе с Захаровым, в том же лагере, был хлеборез Николай Шарый, на обязанности которого надо было весь хлеб поделить на порции по весу для заключенных. В прошлом он был учителем на Украине, а теперь тоже заключенный. Когда немцы пришли на Украину, то они мобилизовали молодежь на трудовую повинность и отправляли их в Германию. Шарый всемерно сопротивлялся этой отправке, чему было свидетелем все его село, но немцы, силой оружия, все же заставили его уехать. По окончании войны его репатриировали на родину и судили. На допросе у следователя он ссылался на все село как на свидетеля его сопротивления, но для следователя этого было мало, и он сказал Шарому, что они все это хорошо знают. На вопрос Шарого: «Так за что же вы меня тогда судите?» – следователь зло ему ответил: «Ах ты, такой-сякой, разэтакий, так знай же, за что мы тебя судим! – за то, что ты там много видел». И бедный Шарый тоже угодил на каторгу в Сибирь.
Знакомый Захарова, заключенный колхозник рассказал ему случай из жизни его деревни. Давно это было, тому будет уже не меньше сорока лет. Неподалеку от их деревни был большой лес, в котором жил лесничий, который держал больших, злых собак от волков. Летом дети часто ходили в этот лес по грибы или по ягоды. В этой же деревне был пастух, который пас деревенское стадо в этом же лесу на его опушке или на поляне. Однажды летом пошел из деревни в лес мальчик лет семи по ягоду, и, когда он проходил мимо лесной сторожки, собаки лесника выскочили и набросились на него. Пока прибежал на крик ребенка лесничий к собакам, они успели ребенка загрызть насмерть. Аесничий увидал пастуха, свидетеля всей этой драмы, и, зная, что он по суду будет отвечать, позвал пастуха и сговорился с ним за деньги, что пастух о случившемся несчастье никому не скажет. Ребенка закопали в лесу. Родители мальчика стали его искать, но им сказали, что его видели идущим в лес и, наверно, он там заблудился, а волки его растерзали. Поискали, поискали отец и мать мальчика и, не найдя его, так и решили, что он погиб от волков. Но вот теперь, по прошествии сорока лет после этого случая, когда пастуху пришло время умирать, то он не мог умереть и кричал на всю деревню. Деревенские простые люди говорили ему: «Ты покайся перед народом, наверно, у тебя за душой большой грех, что тебя даже смерть не берет». И когда умирающий пастух всенародно признался, что он за деньги скрыл гибель мальчика, он после этого тихо скончался. Видно, самый трудный момент в жизни человека, когда душа расстается с телом. Вот об этом и написали в письме заключенному колхознику сюда, в лагерь, из деревни.