525. «Ест Федька с водкой редьку…»
Ест Федька с водкой редьку,
Ест водка с редькой Федьку.
526. «Убогий этот дом Василий Климыч Злов…»
Убогий этот дом Василий Климыч Злов
С большим раченьем
Своим построил иждивеньем.
И нищие в дому его же всё трудов.
527. <НА М. Д. ДЕЛАРЮ>
Мой друг, когда бы был ты бог,
Ты б глупости такой сказать не мог.
528. «Федул твердит, что Фока-плут…»
Федул твердит, что Фока-плут
Его позорит и ругает;
Но я не вижу толку тут:
Кто уголь сажею марает?
Приписываемое
529. «Желаешь ты того, чтоб быть тебе богатым…»
Желаешь ты того, чтоб быть тебе богатым,
И ищешь способов?.. Будь только тороватым
И превзойди своим коварством сатану —
Возьми ты за себя прекрасную жену.
530. «Как Карабанов взял „Альзиру“ перевесть…»
Как Карабанов взял «Альзиру» перевесть
И в аде слух о том промчался,
Тогда Вольтер, вздохнув, признался,
Что точно грешникам по смерти мука есть!
531. НА МАРШАЛА НЕЯ
Французский маршал Ней
В Можайске принцем возвеличен.
И прежде был Можайск отличен
Породою свиней.
П. М. Карабанов
532. ЭПИТАФИЯ СКРИПАЧУ
Орфей когда играл,
К вниманию древа и камни возбуждал,
А ты когда играешь,
Нас в камни претворяешь.
533. НА ЖУРНАЛ «КОРИФЕЙ»
Морфей, увидевши, что свет
Его уставов не блюдет
И что совсем его пренебрегает —
Иной Хераскова читает,
Другой Державина всю ночь,
Его же отгоняет прочь, —
Вскричал: «Я это не оставлю
И непременно спать заставлю;
Или не буду я Морфей».
Н. М. Шатров
534. <НА Н. М. КАРАМЗИНА>
Собрав свои творенья мелки,
Русак немецкой надписал:
«Мои безделки».
А ум, увидя их, сказал:
«Ни слова! Диво!
Лишь надпись справедлива».
535. <НА В. А. ЖУКОВСКОГО>
В стане русских певец —
Удалой молодец,
Хоть и много он пьет,
А ни слова не врет.
Но в Кремле наш певец —
Что болтливый скворец,
Хоть ни капли не пьет,
А что слово, то врет.
В. Л. Пушкин
536. «Какой-то стихотвор (довольно их у нас!)…»
Какой-то стихотвор (довольно их у нас!)
Послал две оды на Парнас.
Он в них описывал красу природы, неба,
Цвет розо-желтый облаков,
Шум листьев, вой зверей, ночное пенье сов
И милости просил у Феба.
Читая, Феб зевал и наконец спросил,
Каких лет стихотворец был
И оды громкие давно ли сочиняет.
«Ему пятнадцать лет», — Эрата отвечает.
«Пятнадцать только лет?» — «Не более того».
— «Так розгами его!»
537. «Отечеству служить есть первый мой закон…»