Добро и зло в мировых религиях
В рамках религиозной традиции существовало два различаемых подхода в вопросе о соотнесении добра и зла. Первый – жестко монистический. Согласно ему, зло есть «умаленное добро». Этот подход был развернуто представлен, в частности, в сочинениях Дионисия Ареопагита[17]. Вся природа благая, ввиду творимости ее Богом. Трансцендентно, зла в этом смысле нет вообще, ибо нельзя допустить его творение Богом. Но есть разные уровни благости. Высший из них сам Бог. Существует нисходящая от Бога иерархия творений (в креационизме) или эманаций (в манифестационизме). Духовная ипостась бытия выше плотской. И в этом смысле зло есть отпадение от Бога, апостасия. Зла не сама плоть, а умаление духа в пользу плоти. Говоря современным языком, зло – это биологизация бытия человека. Человек, лишенный духовной ипостаси жизни, – голем – уже не есть человек в его категориальном значении. С традицией жесткой монистичности плохо соотносятся религиозные сюжеты прямого столкновения добра и зла, такие как Армагеддон или легенда об Антихристе. Наиболее контекстен такой подход для системы протестантской религиозности.
Второй подход в раскрытии категории зла – дуалистический. Для него добро и зло – антагонизменные трансцендентные начала. Богу – абсолютному добру противостоит столь же абсолютизируемое зло – дьявол. Мировая история развертывается в перманентной борьбе этих двух начал. Человеческой персонификацией зла в традиции христианской апокалиптики выступает Антихрист. Это уже биологический человек, уподобленный животным. Его существование оразумлено. Однако деятельность Антихриста, как и других персонификаций зла, разрушительна по отношению к ценностям социальной и духовной жизни человечества. Зло в этой версии есть антидобро. Персонификация же зла, соответственно, выражается через образ античеловека. Дуалистическое восприятие зла из всех христианских конфессий наиболее контекстно для православия, с его особо акцентированной эсхатологической компонентой.
Реальные религиозные системы совмещали оба подхода, акцентируя их в большей или меньшей степени. Как примирить заложенные в них противоречия? Выход видится в переходе от двухкоординатной к трехкоординатной системе понимания добра и зла. Вместо дихотомии «добро – зло» предлагается «аксиологический треугольник»: «добро – зло-1 – зло-2». Человеку в его высшей категориальной назначенности противостоит «человек биологический» и «античеловек». Вызовы расчеловечивания состоят, соответственно, как в биологизации жизни, так и в ее ценностном извращении. Оба эти вызова актуальны. С угрозой биологизации жизни – зла-1 соотносится распространение культа потребления. Ее символом выступает глобальная система фастфуд. Злу-2 соответствуют угрозы постмодернистской извращенности и глобального паразитизма.
Исторически в рамках религиозного осмысления добра и зла предпринимались многочисленные попытки номинировать важнейшие из добродетелей и грехов. Часто, в соответствии с когнитивным уровнем развития человечества, это номинирование выражалось через соответствующую персонификацию. Добродетелей персонифицировали святые и ангелы, грехи – демоны и известные грешники.
Осмысление категорий добра и зла через мифологические образы соотносилось с духом времени. Даже в таком формате оно, безусловно, продвигало человечество по пути нравственного прогресса. Но на настоящее время этот формат недостаточен. Вернуться к религиозной трактовке добродетелей и греха, как призывают многие сторонники ортодоксальных позиций, было бы шагом назад. Связывать грехи с искушением определенных демонов – очевидный редукционизм. Актуальный вызов заключается, таким образом, в переосмыслении добра и зла с позиций науки.
Определенные попытки модернизировать взгляды на добродетели и грехи в соответствии с новыми вызовами времени предпринимаются и в кругах церкви. Это выразилось, в частности, в расширении папой Бенедиктом XV перечня смертных грехов человечества. Традиционный, идущий из раннего средневековья перечень включал следующие тягчайшие проявления греховности: гордыня, зависть, чревоугодие, похоть, гнев, алчность, праздность. Перечень Ватиканом грехов современной цивилизации выглядит следующим образом: аборты, педофилия, загрязнение окружающей среды, наркоторговля, манипуляция человеческими генами, социальная несправедливость, ложь и избыточное богатство. Дискурс внутри церкви вокруг нового определения греха указывает на потребность категориально интегрированного осмысления добра и зла. Грех вторичен по отношению ко злу, и без определения зла номинация грехов оказывается лишенным семантики формальным предписанием.
17