Здесь ему долго пришлось нажимать на кнопку звонка, прежде чем хоть кто-то откликнулся. Дверь открыла тихая заплаканная старушка в синеньком халатике. Она взглянула на Деда Мороза и впустила в квартиру без вопросов.
— Проходите туда, — указала она в направлении одной из комнат. — Серёжа там.
Сама она отправилась в противоположную сторону. Дед Мороз посмотрел, куда именно.
Кухня. Темно — горела только одна газовая конфорка. Синенький халатик старушки почти полностью скрывал свою хозяйку во мраке. Наверное, она плакала.
Дед Мороз пошёл к Серёже.
Мальчик сидел спиной к двери, низко склонившись над столом.
— Здравствуй, Серёжа. С Новым годом.
— Кто вы такой? — спросил мальчик, не оборачиваясь.
— Дед Мороз.
Ребёнок резко повернулся.
— Вы… Дед Мороз? — переспросил он.
— Да..
— А мама с папой? Они тоже пришли?
Было тяжело разрушать прозвучавшую в голосе ребёнка надежду.
— Нет. Это слишком сложно.
— Тогда зачем пришли вы? — со злостью сказал Серёжа. — Если вы не можете вернуть их, зачем тогда сами появились? Я бы думал, что моё письмо ещё не дошло, и надеялся на их возвращение. И ждал бы, что когда-нибудь…
Он умолк на всхлипе. Повисло молчание. Лишь часы на стене продолжали своё вечное тиканье, отмеряя время, оставшееся до наступления Нового года.
— Я мог бы помочь тебе, — нарушил молчание Дед Мороз.
— Вот только не надо врать! Если бы могли — вернули бы маму с папой!
— Понимаешь, Серёжа, это не так-то легко сделать…
— Но ведь вы же — Дед Мороз! — с горечью возразил мальчик. — Вы можете исполнить любое желание, которое ребёнок загадает на Новый год!
— Да, это так.
Дед Мороз приблизился к столу, за которым сидел Серёжа. Бросил взгляд через плечо мальчика в круг света, отбрасываемый настольной лампой. Там лежал рисунок, выполненный в тёмных тонах.
— Я. Могу. Выполнить. Любое. Твоё. Желание. — Каждым словом можно было вбить гвоздь. Дед Мороз помолчал и продолжил: — Но… — Трудно было сформулировать мысль так, чтобы её понял ребёнок. — Пойми, жизнь — как рисунок. Можно что-то исправить, пока не просохли краски, — Дед Мороз провёл пальцем по бумаге, размазывая картинку. — Но понравится ли тебе то, что получится?
— Мне всё равно! Я хочу, чтобы вернулись мама с папой! — крикнул мальчик.
— Хорошо. Как скажешь, — устало произнёс Дед Мороз.
Он опустил плечи, слегка ссутулился, и оказалось, что его рост не так уж и велик. Фигура теперь выглядела не слишком внушительно. Тело словно бы уменьшилось. Да голос заметно изменился, когда мужчина сказал:
— Сынок, ты что, не узнал меня? Это же я, взгляни на меня. Это же я.
Мальчик поднял голову и неуверенно спросил:
— Папа?
Мужчина в костюме Деда Мороза присел и раскрыл объятия. Ребёнок бросился к нему.
— Папа. Папа! Папочка… — бессвязно бормотал мальчик, обнимая отца. — Я знал… Я…
Неожиданно Серёжа увидел через плечо своего папы ещё одного человека, вошедшего в комнату.
— Мама! — закричал мальчик. — Мамочка!
Он высвободился из объятий отца, подбежал к матери и обхватил её за талию, уткнувшись в мягкий живот. Мужчина подошёл к ним, одной рукой обнял жену, а другой потрепал затылок сына, аккуратно — так, чтобы не вытереть о его волосы палец, испачканный краской.
— Ну, вот мы и вместе. Все вместе.
Мальчик резко вскинул голову:
— А бабушка? — Он выбежал из комнаты, радостно крича: — Бабушка! Бабушка! Мама с папой вернулись! Бабушка!
Его папа в костюме Деда Мороза и мама в синеньком халатике обменялись недоуменными взглядами.
Серёжа вернулся в комнату, насупившись. Глядя исподлобья на родителей, он спросил:
— Где бабушка?
На листе бумаги, лежавшем на столе, подсыхали краски безнадёжно испорченного рисунка.
АНДРЕЙ ДАШКОВ ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
С этой маленькой приговоренной планеты не сбежишь, будь ты хоть трижды крысой. Она казалась большой только до тех пор, пока у нее было неопределенное будущее. Вернее, пока будущее вообще БЫЛО. А теперь все свелось к тупой и неумолимой небесной механике: два камня с массами шесть на десять в двадцать первой и десять в семнадцатой тонн столкнутся на небесных своих путях, и произойдет это примерно через неделю. Момент столкновения уже рассчитан с точностью до минуты, но не будем мелочными — ведь мы растратили гораздо больше; время текло мимо нас, оно казалось бесконечным и неисчерпаемым: реки дней впадали в океаны секунд. Мы занимались серфингом для кретинов: скользили в прибрежных волнах на досках своей глупости, так и не познав глубины, так и не заглянув по-настоящему в бездну. Теперь иная бездна готова разверзнуться перед нами, перед каждым из нас. Мы рухнем в эту пропасть одновременно: семь миллиардов завороженных кроликов, ужаснувшихся нелепости своей смерти. Что ж, по крайней мере, на это еще осталось время. Время подумать кое о чем. Время сделать кое-что. В общем, время приготовиться к смерти.