Приняв душ, Ласса натиралась кремом от загара.
— Сдайте ваши путёвки! — выкрикивал телевизор. — Город стал курортом! Море кипит от купальщиков! Испания или Греция? Рай гораздо ближе — шесть остановок на метро! Зелёный парк, жёлтый песок, все загорают топлес!
Стены рдели от нагрева, тротуары и мостовые обжигали, как горячие противни. Колёса продавливали борозды в размякшем асфальте. Все стремились к реке, к морю, к желанной прохладе.
Публика лезла в воду даже в Йонгхавене, сжатом между контейнерным терминалом, гремучей путевой развязкой и каналом, где вовсе не было пляжа. Теплоходы ревели от удивления, видя между бакенами и каменной стенкой притопленные «лягушатники» на поплавках — будто плавучие кастрюли с людским супом. «Глубина — 1 МЕТР. Безопасно. ½ часа — 5 талеров». Машины ползли по набережной, отжимая к парапету живой поток, красный от солнечных поцелуев.
Жара и толпа угнетали Лассу. Никогда раньше она не видела такого множества людей, стиснутых стенами улиц.
— Европа этого не вынесет, — пытался пророчествовать спёкшийся ханурик в поезде надземки, нацелив длинный нос в ложбинку между грудей Лассы. — Хм-м-м, это убийство.
Изобразив плевок на кончики пальцев, Ласса приложила их ко лбу носатого:
— Пш-ш-ш.
— Вы… ты… — опомнившись, судорожно отшатнулся малый. — Что вы пристаёте?!
— Лихо, — одобрил коротко стриженный высокий парень, стоявший справа.
— Помогите ребёнку, — с душой обратилась к нему Ласса. — Мальчик заблудился.
Улыбаться в большом городе опасно, особенно когда все головы раскалены. Носатый поспешил выйти, зато стриженый прилип.
— Хотите, угадаю — откуда приехали?
— Попытайтесь, — снизошла она. Малый подходил ей по росту, вёл себя сдержанно, вежливо. Люди общаются сначала взглядами, потом словами, верно?
— Южные территории?
— Тепло.
— Саксемберг? Гранд?..
— Нет. — Она тихо посмеивалась.
— Сдаюсь!
— С вас мороженое.
— Готов, хоть сейчас. Вы свободны? Так всё-таки — откуда?
— Аврора, посёлок Варгенборд.
— Не может быть! — чистосердечно изумился он, выдавливаясь вместе с нею из вагона. Поверить невозможно, что такая тропическая краса рождается у оледеневших гор, под крик пингвинов.
Над вазочками с мороженым (очень уместное лакомство!) она и познакомилась с Арто. Сравнили биографии — ничего выпуклого, проблемы одинаковые, но у Лассы на одну больше — нет работы. Зато масса перспектив.
— Иди в охрану. Ты сильная…
Ласса кивнула и согнула руку, выпукло обозначив бицепс.
— Стрелять умеешь?
— Средне. Тюленей и пингвинов у нас бить нельзя — Гринпис…
— Уже неплохо. Курсы охранников — два месяца, потом набираешь стаж.
Вечером, когда палящий жар сменился духотой сумерек, они уже гуляли по Висельному берегу, мимо пирсов и плавучих пристаней. Нагромождения пакгаузов, гудки, тяжеловесное движение гружёных фур и тягачей с ролл-трейлерами соседствовали через ограду с террасами и витринами кабачков, где отдыхал портовый люд.
— Вот мой дебаркадер, «Сентина», — гордо представил ей Арто место работы. Громадный понтон с высокими стенами и гофрированной крышей походил на ангар для дирижабля. — С воды через портал входит даже корыто на тысячу тонн, представь!
И погнал, и погнал — как заглублено дно у берега, какой внутри кран, какие платформы въезда-выезда. Ласса держала его за руку и смеялась. Такой здоровенный парень, а восхищается железками, как маленький!
Белые светила на высоких мачтах озаряли акваторию порта словно днём, доставая своими лучами до далёких молов.
«Может, всё-таки посмотришь на меня?» — мысленно спрашивала она парня.
— Я помню суда по именам, — показывал Арто в сторону терминалов. — Вон «Поларис», панамский, старая ржавчина. Слева «Брекватер» из Роттердама, классная посудина. А этот из Индии, «Голакала»…
— Что? — Ласса сжалаладонь замолчавшего Арто.
— По-индийски — «чёрный шар». Он всегда приходит летом. Индусы что-то выгружают на «Сентине» со спитсов. Какие-то у них дела… Когда наймёшься — лучше не встревай в то, чем занимаются клиенты. Нравится, не нравится — они платят, и точка. Зайдём в кабачок, а?