— Главное, — поучала Муха, завладев очередной диковиной, — это повторять «Бхав кучх кам киджийе» — «Уступите в цене». Принято торговаться, запомни. Кожаная сумочка с орнаментом — просят полторы тысячи, дерх хазар, сразу сбавляй вполовину: «Адха!»
Усилием воли — при такой жаре это сложно! — Энгеран попытался вообразить себя членистоногим в глубине океана. Как они мыслят, о чём? Чего хотят?.. Тьма, непроглядная тьма у арапа в желудке… Вот зачем голубые огоньки — это подсветка. Голод. Рыхлый ил. Удар хвостом, взмах перистыми ластами — взлетаешь над илом, рывками поднимаешься к сине-зелёному свечению поверхности. Метнулась прочь рыба. Быстрый разворот, удар ластами, щелчок жвалами, сытость.
«Миграция ползком или вплавь? Не смешите, доктор. Разве они привозят сотни тонн дэ два о в канистрах, на волокуше? У них свои субмарины, наверное, типа дирижаблей. Когда мы изобрели колесо, они придумали гидростат — газовый шар, чтобы всплывать без усилий. Добыть газ, имея в лапках химию — не проблема. А вот с металлами у них загвоздка. Выплавить не могут…»
Он обвёл глазами ярмарку. Бурлит. Добрые коричневые люди за талеры продают гостеприимным белым органик-продукты ручной выделки, которые в Индостане стоят плевок. Или два плевка. А гухьякам перепродают платину, добытую в ЮАР или России.
«Им всё равно, какому дьяволу молиться. Приплыли белые с пушками — поклонятся. Вылезли ракоскорпионы с хвостами — поклонятся. Многобожие — прекрасная религия. «Скрытые, принесите нам богатства!» «Белые, дайте нам ваши антибиотики, вакцины, технологии и урожайные сорта!» Надо человеческих жертв? Будут. Среди миллиарда всегда найдётся сотня тысяч лишних…»
Муха препиралась с торговцем о браслетах из соломы. Энгеран напряжённо размышлял об угрозе, нависшей над цивилизацией. В этот момент к нему негромко и вежливо обратился молодой человек, стоявший слева:
— Месьер Мариоль?
Печаль Энгерана мгновенно улетучилась, и вспыхнула гордыня: «Вот она, мирская слава! Меня стали узнавать на улице. Столько трудов, стараний — и наконец-то!»
— Да. Что вам угодно? — ответил он приветливо, но с некоторым оттенком высокомерия.
— На пару слов, — молодой человек кивком позвал его за собой, показав красивый жетон Департамента национальной безопасности в кожаной обложке. Ошибиться невозможно — эмалевый герб, корона Меровингов, скрещённые мечи, личный номер и медные линии кода.
— Спокойно, — сказал Энгеран. Репортёру можно испортить настроение, но смутить его — никогда. — Какие ко мне претензии? Это допрос? Только в присутствии адвоката.
— Нет, просто личная беседа. Очень недолго, — заверил агент ДНБ.
— Привет! — К ним протиснулась Муха, поигрывая купленным браслетом. — Твой знакомый?
— Однополчанин, — широко улыбнулся Энгеран. — Мушка, мы сейчас.
Протолкавшись с агентом в сторонку, он напал первым:
— Что вам надо? Вы мне уже насолили, господа. Сыт по горло. По вашей милости я пробавляюсь аномальными явлениями в пяти изданиях и едва свожу концы с концами. Вам этого мало?!
— Стоп-стоп-стоп! — Агент заслонился ладонями. — Лично я к вашим проблемам не причастен. Дела смежных отделов меня не касаются.
— Да, ещё скажите, что в их базу данных не заглядывали! Тайные тюрьмы, Орден Медведей… Мне сорвали журналистское расследование.
— Но кто вас просил освещать работу армии в заморских владениях? Вы давали присягу, подписку, а потом такие публикации… Чего вы ждали, благодарности? Скажите спасибо, что дёшево отделались.
— Спасибо, — с неприязнью бросил Энгеран. — А теперь что? Я секретов государства не касаюсь, занимаюсь марсианами и снежным человеком. Мельчаю. Вашими молитвами!
— Нет, идея с могильником мне понравилась. Изящно, актуально…
— Льстить будете своей подружке. К делу, пожалуйста.
— Зачем вы посещали Лассу Йонсен?
Все тяжкие думы, терзавшие Энгерана, восстали и завладели сознанием. Захотелось выкрикнуть в лицо агенту: «Пока вы отираетесь по ярмаркам, в заливе хозяйничают гухьяки!» Но крик застрял на уровне бронхов, не вырвавшись наружу.
«У меня мало доказательств. Два коротких фильма, оба что-то вроде «Чужих» или «Прогулок с динозаврами», тайком снятых на телефон в кинозале. Картинки из книги Криера — не довод. Пока есть одни домыслы, видео, канистра и обломок сетки. Два дайвера?.. Надо добраться до протоколов с описанием их травм. Прочесть выводы эксперта. В конце концов, с чего я должен отдавать ДНБ свою сенсацию? Они её засекретят, а я не получу ни талера, не говоря уж о пиаре… Однако ДНБ всё ещё интересуется Лассой! Год прошёл; они должны либо принять меры, либо поверить психиатрам и забыть о девушке…»
— Узнал о ней, решил проведать, спросить — не помочь ли чем? — как по писаному отбарабанил Энгеран.
— Вам знаком порядок оказания помощи. — Агент говорил жёстко. — Если издание берёт на себя заботу о пострадавшем, это визирует шеф-редактор. Вы задания не получали, никому в редакции о Лассе не сообщали. Действовали по своей инициативе, прикрываясь карточкой журналиста и акцией «Пресса помогает». Что вам известно о происшествии с этой девушкой?
— Незаконное владение оружием, стрельба в служебном помещении. Встречный вопрос: как часто вы берёте на контроль случаи параноидной шизофрении? Сумасшедшие могут перегрузить вас работой…
— Пассивный контроль не перегрузит. Но если что-то изменяется, нам сообщают. Она требовала встречи, мы пришли; о таких полагается помнить.
— А… что изменилось? — насторожился Энгеран.
— Может, поделимся информацией? — улыбнулся агент. — Взаимно. Вы — мне, я — вам. Откровеннее, месьер Мариоль. Ведь вы как-то заинтересованы в судьбе Лассы?
Энгеран сохранил спокойное выражение лица, хотя внутри его ожила тревога:
— Мне нечего сказать.
Выждав, не расколется ли клиент, агент нанёс свой удар:
— Минувшей ночью она исчезла из клиники.
Ночь. Июнь. Царапающий звук. Энгерану едва не стало дурно от пронизывающего страха — стоя среди толчеи на шумной людной ярмарке, под палящим солнцем, он вдруг ощутил себя оцепеневшим у двери в тёмной квартире. В руке — железная ложка для обуви, за дверью — скребущие когти невидимого врага, за спиной — невинно спящая голая Муха. Сейчас в дверь ударят со страшной силой, и внутрь прыгнет…
— Вот как, — деревянно вымолвил он с безмятежным видом. — Сбежала, что ли?
— Трудно сказать, — ушёл агент от прямого ответа.
Энгеран едва сдержался, чтобы не спросить: «В Бордене есть труба к ближнему водоёму? Дренажный сток?»
Конечно, есть. Обязан быть.
«Месть тазов? У них есть понятие мести?.. Тогда почему её не убили на дебаркадере? Ведь убивать они умеют. Хищники. Арто, дайверы… — Горькая тоска охватила Энгерана, а вместе с ней — решимость: — Завтра же принесу Криеру черновик статьи. Будем сидеть, пока не согласуем позиции».
— Должен предупредить, месьер Мариоль, за вами установят внешнее наблюдение.
— Это противозаконно. — Энгеран очнулся от мрачных мыслей.
— Отнюдь. Пока сьорэнн Йонсен не обнаружена живой или мёртвой, она считается сбежавшей и притом опасной. Ситуация такова, что вы — единственный человек, посещавший её в клинике. У неё нет родственников в метрополии. То есть никого нет. Она одиночка.
— Слишком много возни из-за шизофренички и репортёра аномальных новостей, — пробурчал Энгеран. — Вам что, заняться нечем?
— Это работа для крипо. Пасти всех сумасшедших в стране у нас людей не хватит. Однако если что… вот визитка. Звоните.
Хоть немного от души отлегло. Криминальная полиция — уровнем ниже ДНБ и такого раздражения не вызывает. Служаки, их забота — выследить и доложить.
Агент растворился в толпе, будто его никогда и не было, словно он пригрезился от жары.
«Месяца два буду чувствовать за спиной крипо, — устало подумал Энгеран. — Потом им надоест, и меня снимут с наблюдения. Обычная процедура. Как всё гнусно… Ласса исчезла. Вслед за Арто. Дай им бог встретиться в раю. Надо сменить квартиру. Не могу больше видеть воду за окном. Где-нибудь в Маркассене, от реки подальше…»