— Коэффициент равен десяти, потому что логарифм десятичный, — ответил Тихомиров, обливаясь потом.
Его накрыла волна паники и страха. Похоже на девятый вал — видишь его, понимаешь величину надвигающейся силы и осознаешь, что бежать бессмысленно. Такое чувство Никита испытывал в школе: в себе уверен, но знания учителя кажутся подавляющими — все равно раздавит, как бы хорошо ни отвечал.
— Неточно, — прокряхтел незнакомец и помахал крючковатым пальцем.
Теперь на Тихомирова упали все похмельные гири разом. Перед глазами расплылось, пролетели в голове слова из доклада, появилось встревоженное лицо Тони.
— Нечеловек… — прошептал Никита. Супермен появился по левую руку. — Помоги!
Аникита посмотрел на развешанные плакаты и пожал плечами:
— А чем я тебе помогу? Интеллект — твоя сила, я могу разве что бороду дедушке отрихтовать. И то если он мне по пути не задаст вопрос, от которого я потеряюсь в глубинах сознания. Он ведь супергерой, от Василия Евсеевича. Какой-нибудь человек-профессор — страшно умный. Страшно.
Тихомиров увидел, как Податливый жмет дедушке руку: спасибо, мол, за работу.
— Что поделать, — прокашлявшись, сказал председатель комиссии, — такой великолепный доклад вы, Тихомиров, подготовили и на таком простом вопросе запнулись… Придется отложить вашу защиту — азы нужно освежить в памяти.
Никита пропустил разящий прямой удар, но держался на ногах. Бормочущего, его отвели за кулисы, дали стакан воды и усадили на стул в подсобке. Голова шла кругом.
Дверь открылась, в проеме появился человек-профессор. Подошел к обессиленному Никите, склонился, ткнул пальцем в щеку и сказал пронизывающим до мурашек голосом:
— Величина в децибелах — это 10 десятичных логарифмов отношения энергетических величин. Это надо зна-ать…
Профессор наклонился к самому лицу. На Тихомирова противно пахнуло из стариковского рта. На лацкане штопаного пиджака блестел значок. Сначала Никита принял его за герб какого-то вуза, но сейчас рассмотрел стилизованную книгу с буквой «Н».
Старикан находился для Тихомирова в фокусе, остальной мир вертелся киношным спецэффектом — размытым и плывущим фоном.
— И что с того?! — закричал Никита, подаваясь вперед. Но оторваться от стула не получилось. — Что это меняет? При чем здесь формула?! Ведь совсем не в ней суть!!!
Это было похоже на кошмарный сон, от которого нет сил пробудиться.
— А суть в то-ом, — просипел дед и продолжил голосом Податливого, — что нечего ставить под сомнение слова преподавателя! А то случится беда-а. По закону по-одлости.
Медленными движениями Профессор достал из кармана мел и что-то нарисовал на лбу Тихомирова. Тот противился, вертел головой, однако оказался бессилен против чужого Нечеловека.
— Во-от твои деньги, — старик сунул за пазуху Никите тысячу. — Купи себе на них килограмм децибел!
И Профессор разразился жутким хохотом, маша руками и показывая гнилые зубы.
В бреду Никита сорвался и побежал, не разбирая дороги. Очнулся в сквере за институтом. На лужайке играли дети, судачили на лавочках мамаши. К Тихомирову подбежала девочка. Она держала в руках большую куклу — пластмассовые ноги почти касались земли.
— Смотри, Клава, — сказала девочка кукле, — у дяди на лбу нарисована буква. Знаешь, как она называется?
Игрушка промолчала, за нее ответил Аникита:
— Иди, маленькая, к маме. Клава устала, ей нужно отдохнуть.
Девочка поскакала к маминой скамейке. Нечеловек тронул Тихомирова за руку:
— Как ты, старина, живой?
Никита смотрел вслед девочке и пытался понять, кому тяжелее: ребенку, который говорит с безответной игрушкой, или кукле — знающей, но немой.
Они дополняют друг друга, иначе неинтересно жить.
— У детей тоже есть супергерои? — спросил Тихомиров, наблюдая, как девочка отвинчивает Клавину ногу.
— Что ты! Дети — жестокий народец. И с мотивацией у них плохо. Кошек мучают ради забавы, за косички дергают просто так… для супергероев это не аргумент. Но и обижать детей мы не можем. То ли дело взрослые, — Нечеловек вытер со лба хозяина букву, — все то же, но как осмысленно!
Разрезая телом воздух, словно кисель ложкой, Тихомиров встал и побрел никуда.
— Я буду всегда видеть двойников? — пробормотал он.
— Пока у тебя есть двойник — всегда.
— И как мне от тебя избавиться?
— Менять мир самому. Начиная с себя.
Вокруг пестрели картинки — одна страннее другой.
На перекрестке стоят два авто, попавшие в аварию. Водители сошлись грудь в грудь. За спинами нечеловеки спорят по-своему: бьют стекла битами и скачут на крышах.