— Я пойду с тобой.
— Ты не безнадежен, — констатировала Алиса.
Мы брели по мрачному коридору в полумраке дежурного освещения. Ресторан сейчас не работал, да и пассажиров на «Медее» — кот наплакал, так зачем тратить энергию?
Люки распахивались перед нами заблаговременно, наши электронные помощники заботились об удобстве хозяев и успевали вовремя договориться с управляющими системами звездолета. Экипаж корабля занимался своими делами, никого из команды мы не встретили ни по дороге, ни в довольно просторном салоне.
— Раньше «Медея» была круизным лайнером, — пояснила Белинда. Голос коммуникатора скрипел и дрожал, казалось, сейчас она закашляется. — А лет сорок назад корабль переделали под сухогруз. Но салон остался почти таким же, как прежде.
Видимо, в качестве круизного лайнера «Медея» не входила в первую сотню по роскоши отделки — салон не особенно впечатлял. Хотя как знать, может быть, здесь прежде был устроен зимний сад или били фонтаны, в струях которых преломлялся свет звезд — тогда пассажиры не замечали металлических стен и низкого полукруглого свода.
— Пусть уберут панели, защищающие иллюминатор, — попросила Алиса.
В стене ярко блеснула узкая щель, которая начала расширяться, открывая нашим глазам красную звезду, вокруг которой вращался Большой Боб, астероид, некогда полный полезных ископаемых, а сейчас выработанный изнутри практически полностью — еще одна перевалочная база для судов, идущих с окраин Млечного Пути к центру Галактики.
— Фильтр, — попросила Алиса.
И сейчас же звезда померкла — теперь ее присутствие обозначал лишь слабо светящийся диск. Зато вокруг вспыхнули сотни холодных огней — далекие звезды, среди которых можно было найти и зеленоватую Тайгу, и блистающий бирюзовый Эдем, и тусклую, едва видимую отсюда звезду системы Капли Меда.
— Красиво? — спросила девушка.
— Да, — вежливо ответил я.
Картинка не слишком впечатляла. Ни комет, ни астероидов поблизости, ни ярких разноцветных планет, ни причудливых вуалей туманностей. А обычные звезды можно увидеть практически в любом уголке космоса.
— Но мы видим настоящий космос своими глазами, — подчеркнула Алиса. — Понимаешь?
— Конечно.
Я решился и обнял девушку за талию. Она усмехнулась, повернув ко мне лицо вполоборота, поинтересовалась:
— Может, ты и стихи мне почитаешь?
Просьба показалась мне странной, но я отдал мысленную команду Ротору, и тот за долю секунды предложил подборку из десятка романтичных и подходящих к случаю виршей.
Я выбрал стихотворение далекого двадцатого века:
— Красиво. Виден выбор историка, — тихо сказала Алиса. — Я тоже люблю Гумилева. Но мне кажется, к нашему случаю больше подходят другие строки:
— Помнишь, что дальше?
Мне стало стыдно, что я воспользовался библиотекой коммуникатора. Да, все делают это. Но я не должен был поступать так с Алисой. Потому что она настоящая и хочет видеть звезды своими глазами.
— Нет, не помню. Я вообще не знаю стихов наизусть.
— Может, и незачем, когда тексты постоянно под рукой. Точнее, перед глазами, в базах данных. Но я все время пытаюсь представить, как это — жить самой, без подсказок и обманок. Жить своей жизнью.
— Поэтому ты и пиццу не брала из автомата? — предположил я.
— По-твоему, я идиотка, решившая вернуться к природе и заняться собирательством? А заодно вообразившая, что пицца растет на деревьях? — нахмурилась Алиса.
— Нет.
— Тогда несложно понять, что я заметала следы. Вот и не пользовалась кредитной карточкой и даже одноразовыми гам-чипами. Считается, что гам-чип безличен, но ведь его выдал какой-то банк, и требование об оплате придет в тот же банк. По гам-чипам совсем нетрудно отследить бедолагу, решившего, что он круто всех провел, не пользуясь именной карточкой. На этом попалилась масса начинающих преступников.