— Узнаете в своё время, — сказал он. — Прошу только вовремя докладывать мне о подозрительных встречах, звонках и даже взглядах.
Встреч за месяц с небольшим так и не случилось, а взгляды Ватшин замечал, хотя докладывать об этом стеснялся.
Тридцатого декабря они с женой набили багажник машины продуктами, всунули на заднее сиденье купленную ёлочку и поехали на дачу, договорившись с друзьями, однокашниками Константина, что те с жёнами подъедут тридцать первого.
К сожалению, погода с точки, зрения водителей, выдалась в этот день отвратительная: тучи заволокли небо, пошёл снег, и ветер создал из него метель. Видимость снизилась до десятка метров, что не позволяло участникам движения ехать быстро.
Выбрались за МКАД.
— Может, вернёмся? — робко предложила Люся.
— Нам ехать-то всего тридцать километров, — возразил упрямый Ватшин. — Доберёмся как-нибудь за час.
Однако не добрались.
Через полчаса, за поворотом на Анкудиново, свернули с Киевского шоссе направо и тут же остановились, потому что идущая следом машина — чёрный джип «Магнум» — вдруг обогнала «Ниссан» Ватшиных и круто вильнула вправо, преграждая ему путь.
— Ах ты лох зелёный! — нажал на педаль тормоза Константин.
Вскрикнула Люся.
Автомобиль занесло на заснеженном асфальте, и он опрокинулся на бок в кювет.
К счастью, удар пришёлся на снежный вал, и «Ниссан» почти не пострадал. Только вдавилась дверца со стороны пассажирского сиденья да стекло дверцы покрылось трещинами.
Пока он ворочался в петле ремня безопасности, освобождаясь, чьи-то руки рванули дверцу с его стороны, ухватили за плечи, за шею.
— Вылазь, писатель! Швыдчей!
Ватшин ухитрился вывернуться из захвата, ударил кулаком по тянувшейся к нему пятерне.
Кто-то выругался:
— Сопротивляется, с-с…!
В Константина вцепились ещё две руки, выдернули из джипа.
Закричала Люся.
Он начал сопротивляться злее, не обращая внимания на затрещины со всех сторон. Получил тычок в ухо, схватил кого-то за ногу, рванул на себя. Но его оторвали от земли, ударили чем-то металлическим по голове, и сознание начало гаснуть.
Однако внезапно вокруг началась какая-то лишняя суета, грубые руки выпустили Ватшина, и он упал лицом в снег. С трудом перевернулся на спину, приподнялся.
Вокруг бегали люди, пыхтели, дрались, падали, вскрикивали. Раздались не очень громкие звуки — словно били палкой по ватной подушке. Тёмные фигуры метнулись к лесу, к чёрному джипу, сыпануло целой очередью «ударов по подушке», и фигуры скрылись в пелене метели.
К Ватшину подбежали двое парней в камуфляже.
— Жив?!
— Там Люся, — простонал он, держась за голову.
— Башкин! В машину!
— Всё в порядке, командир, она в кабине, сейчас вытащим.
Ватшин уронил руки, борясь с головокружением, заставил себя подняться, шагнул к парням, помогавшим жене вылезти из кабины.
— Люся…
— Костя! — Она бросилась к нему на шею. — Живой! Слава богу! — И заплакала.
Рядом с оказавшимися на шоссе двумя серебристыми джипами остановилась ещё одна машина — белый микроавтобус. Хлопнула дверца, выпуская мужчину в белом полупальто, без шапки.
— Иван Петрович, — пробормотал Ватшин.
— Садитесь.
— Машина…
— Её подремонтируют и доставят к вам домой.
— Мы ехали на дачу.
— Значит, на дачу.
Ватшин помог Люсе сесть в салон микроавтобуса. Следом сел Иван Петрович.
— Поехали, Солома.
Водитель — улыбающийся круглолицый блондин — тронул микроавтобус с места.
— Кто вы? — перестала плакать Люся.
Иван Петрович усмехнулся.
— Не ангелы, но хранители.
— Они анксы, — невнятно сказал Ватшин, чувствуя, как губы превращаются в оладьи.
— Кто?
Ватшин искоса глянул на спасителя.
— Есть такое подразделение в службе безопасности, — сказал Иван Петрович. — Муж вам не рассказывал?
— Нет.
— «Застава» называется, — снова сказал Ватшин.
— Что за служба? ФСБ?
Ватшин хотел сказать, что «Застава» — внутренняя пограничная служба России и является самостоятельной структурой, хотя её филиал есть и в ФСБ, но встретил взгляд Гордеева и прикусил язык. Иван Петрович предупреждал, чтобы он никому ничего не докладывал, даже самым близким друзьям и жене.