Последнюю ночную вахту стоял Лайдр Кирт, самый молодой из команды. Но молодой — не значит бестолковый. С парусами Лайдр управлялся отменно, а больше от него ничего и не требовалось в этом походе. Да и чем ночная вахта отличается от дневной? Только тем, что ночью все спят.
Лайдр ночные вахты любил. Нет суеты, тихо, спокойно. Можно без помех любоваться Пространствами, узором знакомых созвездий. И мысли ночью приходят всегда неспешные, размеренные. Например, о том, что за время его плавания племяш, которого сестрица Ларида носила в своем чреве, успеет не только родиться, но и встать на ноги. Лайдр первый раз ушел так далеко от Земли. Три предыдущие ходки — к Луне — не в счет. Луна рядом, декадрион туда, де-кадрион обратно. Но и платят там соответственно. А на деньги, привезенные с Окраины, можно сразу выкупить пай на каком-нибудь каботажнике. А можно отдать их в рост и снова отправиться в дальнее плавание. Он ведь молодой, у него вся жизнь впереди.
А еще ночью, пока спит преподобный Дрдек, можно думать крамольные мысли. О том, зачем святейший Патриарх гонит свою паству в Пространства, почему людям не сидится на Земле. Ведь не за чистым астероидным металлом и не за шкурами диковинных зверей плывут они туда, рискуя жизнями. Может быть, все дело в силе Ятвера? Почему в Пространствах один-единственный священник своей верой укрывает корабль от смертоносных лучей, удерживает вокруг него живительный воздух, а на Земле целая обитель не способна вымолить дождь во время засухи? Не от того ли, что слишком давно люди живут там, поистрепали веру, поизносили. А многие так и вовсе от нее отступились — мол, «и без чудес ваших прожить сумеем!». Целыми волостями бежит народ из-под длани Патриарха, впадает в ересь богочеловеческую. Да что народ! Правители, и те позволяют себе весьма вольные суждения, Лайдр своими ушами слыхал. А дыма без огня, как известно, не бывает. Нужны, нужны Патриарху Пространства. И пуще того — новые Земли, что сокрыты где-то в черных безднах. Сказано ведь в священных писаниях: «Несть числа мирам живым. И всех их сотворил Ятвер во благо детей своих…» Только чтобы добраться до тех Земель, нужно сперва завоевать Пространства, подчинить их себе, утыкать железными форпостами. Хоть писания об этом и умалчивают…
Спал Дрдек, пока Лайдр думал крамолу. Да не спит великий Ятвер! Все видит, все ведает. Углядел непотребное в голове чада своего. И — наказал!
Лайдр не сразу заметил две дюжины тусклых синих огоньков, что приближались к барку с левого борта. А когда заметил, удивился. Что за корабль диковинный? Раза в три больше «Иноходца», идет удивительно скоро, да вдобавок и против ветра. Неторопливы ночные мысли, не сразу сообразил — как звездный корабль сможет двигаться против ветра?!
Это был не корабль — целая стая ворков, самых страшных, самых злобных хищников в Пространствах. Каждый размером с левиафана, челюсти способны дробить камень, а ядовитая слюна растворяет металл. И мало счастья, что нет у ворков ни лап, ни когтей — меткий удар шипастым хвостом моментально распорет обшивку торгового корабля, напрочь снесет такелаж.
Лайдр обомлел, когда сообразил, что несется наперерез «Иноходцу». Опомнился, ударил в рынду: «Тревога! Тревога!» Да поздно. Первая пара уже была над палубой, заходила в пике. Металлическая ткань парусов, стальные обшивка, мачты и реи ворков не привлекали. Их манил запах дерева — внутренней отделки корабля. А пуще того — сладкая плоть его команды.
Из распахнувшегося жерла орудия вылетела ракета — канониры спешно открыли огонь. Прошипела, оставив дымный след, ударила в грудной панцирь ворка, взорвалась. Зверь отпрянул было, но удар оказался слабоват, бронированную чешую таким не пробить. Ворк вновь ринулся вниз, навалился на борт. Второй поддал с другой стороны. Барк вздрогнул так, что у Лайдра пол ушел из-под ног, застонал. И — завертелось!
Ворки нападали пара за парой — они всегда действуют парами. Обшивка вибрировала, трещала, местами уже и рвалась. Ракеты шипели, отравляя воздух едким дымом, забрасывали палубу горячими осколками. Но попасть в сочленение панциря канонирам удалось только раз. Раненый ворк истошно замахал крыльями, кинулся прочь, но собратья его от этого стали только злее. И ясно было — отогнать стаю одними ракетами не получится.
Лайдр вцепился в штурвал так, что костяшки пальцев побелели. «Спаси нас Ятвер, Великий и Могучий, Единственно Ведающий, Хранящий Истину, Безжалостный и Ревнивый, Повелитель всея, Творец и Разрушитель…» — шептал заученную еще в младенчестве молитву. Да разве снизойдет Ятвер до молитвы какого-то матроса?! А преподобный Дрдек все не показывался…
Мгновение, когда между тусклыми сизыми тушами ворков блеснуло золото, Лайдр пропустил. Откуда он взялся, как успел подплыть незамеченным? Или правду сказывают, что астеры-оборотни способны превращаться в солнечный луч? Он казался маленьким на фоне сизых гигантов. Маленьким, но вовсе не хрупким. Обтекаемое тело, плавники, хвост-весло — как будто существу этому предназначено было бороздить Океан, а не бесконечную пустоту. Крутой лоб, длинный нос и глаза… Нет, глаза его Лайдр увидел позже.
Астер врезался в самую середину стаи. И тут же с кончика его носа сорвалась белая молния. Вторая! Еще! Каждая находила цель, била в сизые туши. Стая дрогнула, начала отступать. Астер, словно погонщик с бичом, отгонял ее в сторону.
— Ты что стоишь, будто столб?! — на мостик вывалился капитан.
Не удержался на ногах, упал на четвереньки, подполз к штурвалу. Ухватился за рукояти, налег, стараясь провернуть.
— Лево руля! Лево руля, я сказал! Поворот фордевинд!
У Лайдра глаза полезли на лоб. Поворот фордевинд, когда барк идет под полными парусами?! Да никакая сталь этого не выдержит, мачты с корнем вырвет.
Капитан тоже понял абсурдность своего приказа, зарычал зло:
— Взять рифы! Быстро!
Вот это было верное решение. Но означало оно, что именно Лайдру доведется выйти на открытую палубу, а затем карабкаться на мачту, туда, где слой воздуха становится совсем тонким и алчно клацают зубами огромные пасти…
— Бегом!
Рык капитана выбил все мысли из головы. Лайдр открыл люк, ведущий с мостика на палубу, стараясь не глядеть на сизые туши, прыгнул, уцепился за ванты. Поднял глаза на огромное, без малого десять сотен локтей шириной, полотнище грота и только тут сообразил, что в одиночку ему не справиться. И что теперь делать? Спускаться? Ждать?
Из-под стального настила палубы докатился зычный ор боцмана:
— Наверх, сукины дети! Наверх, я сказал!
Ведущий в кубрик люк распахнулся, двое матросов метнулись к грот-вантам. Но все же недостаточно быстро — один из снующих вокруг корабля ворков заметил, рванул наперерез, на лету разевая жуткую пасть. Сердце Лайдра ухнуло в пятки, да там и застряло, но ноги и руки знали, что нужно делать. Наверх, к марсу, под защиту стальных лееров. Пусть призрачную защиту, но всяко лучше, чем ничего. Он почти успел…
На палубе дико заверещали, и тут же белая молния хрустнула за спиной Лайдра. Ворк взревел, разом заглушив человеческие крики и вопли, дернулся всей тушей в попытке развернуться. Кожистое крыло с размаху хлопнуло по вантам. Лайдр вдруг ощутил, что его пальцы сжимают только воздух, что он летит прочь от спасительных лееров.
Нет, он не испугался, что упадет с высоты в двадцать человеческих ростов. Он испугался, что НЕ УПАДЕТ. Он слишком далеко от обшивки барка, спасительная сила Ятвера не удержит его. И он будет лететь, лететь, лететь…
Лайдр хотел заорать что было мочи — и потому, что делать это заставлял страх, и потому, что в крике было единственное спасение, — и с ужасом понял, что орать поздно. Он почти пробил воздушный купол, осталось каких-то три локтя, два, один… Он был в Пространствах.
Лайдр всхлипнул, зажмурился. Все, сейчас он задохнется. Или смертоносные лучи испепелят и разорвут его тело. Или он превратится в ледышку. Или ворки заметят дармовой корм и проглотят…