— Ну да, — усмехнулся Лех. — Макабра…
— Вот именно, Макабра. Вы что-нибудь о ней знаете?
Лех пожал плечами.
— Что-то слышал. Но не встречал ни одного человека, который видел бы ее своими глазами.
— И не встретите, — заверил полковник. — Она живых не оставляет. До сих пор толком неизвестно, что это такое. Не то симбиоз червей, не то одна гигантская амеба, не то вообще — сгусток энергии. Но пожирает старателей за милую душу. Оттого-то до сих пор не налажена промышленная добыча Приправы.
— Земля наладит, — уверенно сказал представитель. — Вы ведь знаете, какие там цены на Приправу. Главное — подавить партизанское сопротивление. И найти этого беглого. Он — очень важен.
— Это будет не так-то просто. — Полковник вернулся к столу, повертел в руках бутылку, борясь с желанием плеснуть еще порцию, но преодолел.
— Разве в тюрьме ему не вживили радиомаяк? — спросил Лех.
— В джунглях маяки не работают, — пояснил полковник. — Искать придется вслепую.
— То есть как не работают? — удивился Лех. — Почему?
— А черт его знает! — Шеф полиции развязно подмигнул представителю. — Старатели говорят, Макабра радиоволны глотает. Она, дескать, все наши переговоры слышит!
И он от души расхохотался.
— Тебя как звать-то? — спросил беглый.
— Меня-то? Белка, — ответила девчонка, перепрыгнув через корягу.
Грязь брызнула во все стороны из-под ее босых пяток. Беглый поморщился, заслоняя лицо.
— А тебя? — спросила Белка.
— Миро. Кхм… Мирослав.
— Ну-ну. — Белка сорвала с куста гроздь синих ягод и, отделив половину, сунула в рот. — Хочешь?
— Нет, спасибо.
— Что-то ты, Миро, совсем на тюремного не похож…
— А ты много тюремных видела? — улыбнулся он.
— А мне и видеть не надо, — заявила Белка. — Я рассуждаю логически.
— Как-как?! — Он посмотрел на нее с удивлением. — Ты где таких слов набралась?
— У одного полковника… — Белка дернула костлявым плечиком. — Неважно! Тюремные, особенно которые беглые, они сроду голодные. А ты будто пообедал перед тем, как к нам в поселок попал.
Миро перестал улыбаться.
— Ты прекрасно знаешь, как я к вам попал. Бежал, угнал гироплан, да его подбили. Еле успел катапультироваться! Приземлился в лесу…
— Ну да, — покивала Белка. — Азимут на поселок взял еще в небе, когда падал. Потом по компасу…
— Да, взял, да, по компасу! — рассердился Мирослав. — Что за допрос?!
— Прямо чудо какое-то, — вздохнула Белка. — Компас-то в лесу не действует. А там, где твой гироплан упал, топи непроходимые…
— Слушай, устал я с тобой болтать! — Мирослав отвернулся. — Когда мы уже на делянку придем?
Белка вдруг рассмеялась.
— Так пришли, чо! — Она ткнула пальцем под ноги. — Смотри, в шурф не свались!
Только теперь Мирослав заметил, что стоит на куче мягкой рыжей земли, вынутой из небольшой прямоугольной ямки в полтора штыка глубиной. Вторая такая же ямка виднелась чуть поодаль, третья — еще дальше, а за ней сквозь зыбкую стену зарослей проступила стена хижины, сложенная из сухих хвощей, переплетенных лианой-липучкой.
Но Мирослав не смотрел на хижину. Он глаз не мог оторвать от свежевырытых старательских шурфов.
— И что, — спросил он тихо, — вот в таких ямках можно найти Приправу?
— А чего ж не найти? Мы с батей нарыли кое-что. — Белка лукаво прищурилась. — Не веришь?
Она подбежала к замшелому стволу папоротника, сунула руку в сплетение корней, вынула на свет увесистый полотняный мешочек, распустила тесемку, стягивающую горловину, и высыпала на ладонь целую горсть бурых, с золотистым отливом, комочков.
— На, смотри!
У беглого штрафника перехватило дыхание.
— Это… настоящая Приправа?!
Белка рассмеялась.
— Попробуй, узнаешь!
Дрожащими пальцами он схватил щепоть комочков и отправил в рот. Затем резко наклонился и вылизал до крошки Белкину ладонь. Она! Она! Настоящая! От сладкого дурмана у него закружилась голова. Сколько же было в этой дозе?! Лет на тысячу! Да! Он сразу узнал этот вкус, хотя раньше только раз в жизни пробовал микродозу приправы… Когда проходил подготовку у Леха.
Сверля воздух и вздымая пыль реактивными струями, крейсер шефа полиции опустился посреди единственной улицы поселка. Еле втиснулся меж хатами, сдул плетни, как не бывало, а пышные кусты крыжабника, усыпанные спелыми ягодами, превратил в голые, как обглоданная кость, бодылья. Два других крейсера еще раньше плюхнулись в начале и в конце улицы. Солдаты уже выгнали жителей из хат и построили в шеренгу вдоль дороги на старый прииск. Старосту без уважения запихнули в тот же строй, наставили карабины, велели не шевелиться.
Полковник в сопровождении представителя Земли спустился по трапу, нетвердой походкой прошествовал вдоль строя, подошел к лейтенанту в армейской каске и, дыхнув перегаром, спросил:
— Молчат?
— Так точно, господин полковник, молчат!
— Хаты, погреба обыскали? Шахты на прииске?
— Заканчиваем досмотр. Пока ничего.
Полковник двинулся вдоль строя в обратную сторону. Лех стоял в сторонке и курил, наблюдая за ним с равнодушным видом.
Полковник остановился перед Старостой.
— Ты что же, сукин сын, круговую поруку тут завел?!
Староста хмуро смотрел ему под ноги.
— Не могу знать, господин начальник. Мы люди деревенские…
— Что ж вы, люди деревенские, — взъярился полковник, — государственного преступника укрываете?! Где он прячется? Отвечать!
Старатели угрюмо перетаптывались, но молчали. Полковник подошел к Леху.
— Ничего не скажут. Я это злоупорное племя знаю.
— Что ж, — с сожалением кивнул Лех. — Очень жаль…
Он обвел взглядом строй, потом вдруг вынул из кармана пистолет и выстрелил, не целясь. Староста с черной дырой во лбу медленно завалился на спину. Старатели отпрянули было, но солдаты прикладами в спины вернули их на место.
— Вот такие дела, граждане бессмертные, — спокойно сказал Лех, приближаясь к строю. — Патронов мне не жалко, на всех хватит. — Он щелкнул пистолетом, взводя курок. — Жалко, что столько Приправы даром пропадет. Наверняка ведь вы ее за обе щеки лопали! Сколько породы перерыли! Сколько тайных приисков в лесу завели! Какие жилы богатые нашли! А получается, все не впрок… Ну, кто следующий? На меня смотреть! Ты?!
Он подошел к пожилому старателю, едва доходившему ростом до плеча соседа. На загорелой лысине старика проступили капли пота. Лех поднял пистолет.
— Не надо! — вдруг глухо раздалось с другого конца строя. — Я отведу.
Лех живо повернулся на голос.
— Кто сказал? Выходи!
Вперед шагнул рослый широкоплечий мужик с черной как смоль бородой.
— Батя, ты что?! Не надо! — белобрысая девчонка вцепилась ему в рукав. — Не пущу!
— Отстань, Белка! — отмахнулся он. — После поговорим!
— Как зовут? — спросил Лех, приближаясь.
— Бирюк.
— Знаешь, где беглый?
Бирюк покосился на старателей.
— На делянке. Дочка отвела, пожалела.
— Предатель! — взвизгнула Белка, налетев на него со спины, била кулачишками в спину, царапалась, пыталась даже укусить, пока солдаты ее не оттащили. Бирюк и не обернулся.
— Оставьте девчонку, — глухо произнес он. — Сказал — покажу.
— Очень хорошо. — Лех спрятал пистолет и вернулся к полковнику, застывшему неподвижно еще в тот момент, когда раздался выстрел. — А вы говорили, что это будет непросто! Выдвигаемся пешим порядком. Думаю, одного взвода будет достаточно, даже если мы встретим Макабру.
От его любезной улыбки по спине шефа полиции пробежала дрожь.
— Нет, спасибо. — Полковник сглотнул всухую. — П-позвольте мне координировать операцию отсюда. Во избежание враждебных действий населения…
— Глотните-ка вискаря, полковник! — презрительно усмехнулся Лех. — Да! И вот еще что…