Тут меня как обухом.
— Столп? — шепчу. — Гарант-хранитель?
Он кивает.
— Взбунтовался? Ввёл машинную тиранию, японский передовой?!
— Да нет, зачем? Отлично и мудро управляет на законных основаниях. Ровно до выборов.
— Погоди, — соображаю, — ты из этих… которые в Средние века машины громили? Из луддитов?
Он даже обиделся:
— Да что вы понимаете!.. Да он!.. Да я!..
— А тогда зачем оппозиция?
Оказалось: для балансу и чтоб карась не дремал. Он — столп и хранитель — вообще без оппозиции не функционирует. Тонкие настройки, глобальные закономерности.
— А раньше кто выполнял, — спрашиваю, — эту почётную роль?
— Пять лет назад он и выполнял.
— А правил?..
— Нынешний глава оппозиции. В этом, — чуть не плачет секретарик, — и просчёт. Или коварная восточная хитрость, не знаю. В общем, когда доходит дело до выборов, ныне действующий честно на них идёт — и честно проигрывает. Потому что противник его, сука, всегда пользуется большей любовью у народа. Как сторона страдательная. Вот такие качели: то один, то другой.
— Ну так чем плохо?
— А у них, — говорит, — программы разные. В смысле: по развитию страны. И они их, главное, выполнять начинают.
— А я?..
— А ты вернёшь стране долгосрочную стабильность. — И, гадёныш, улыбается.
Я почти согласился. Потом осенило.
— Но нынешний-то, — говорю, — заметит подмену. Он робот, но не дурак. Мозгами-то шевелить…
А секретарик качает головой:
— Никаких мозгов, сплошные алгоритмы, простейшие. Этикет, речи, принятие решений на основе анализа входящих данных. Плюс штат таких же, но рангом поменьше, в областях.
Тут я совсем растерялся.
— А как же оно всё?.. И никто не замечает? И — работает?
Он пожал плечами и ухмыльнулся:
— А в ваше время — не работало?
Тут в нём что-то клацнуло, замигало под рубашкой, металлически так зазвенело. Он извинился, вытащил из внутреннего кармана удлинитель и воткнул в розетку.
И мы ударили по рукам.
А теперь вопрос к собравшимся: кому ещё неясно, почему мосты, телеграф и телефон — в последнюю очередь; почему сперва — электростанции?!
Кристина Каримова
ЛИЧНЫЕ ЖЕЛАНИЯ
Поворот, отскок, обманное движение. Гризли, недовольный прыгучестью жертвы, взревел. Ну и голосина! Дюймовые когти метнулись вперед. Я ловко увернулась и резко двинула ногой. Попала во что-то мягкое. Все. Можно со спокойной совестью сушить весла. Будем считать, что это был удар в селезенку, то есть быстрая смерть.
Я с чувством выполненного долга шагнула к выходу. И… не тут-то было! Поймав краем глаза тень движения, я инстинктивно шарахнулась прочь, и острые зубы клацнули, промахнувшись всего лишь на какой-то сантиметр от моего уха. Ничего себе!!! Я такого не планировала!
Уходя от столкновения с многопудовой тушей, я кувырком прокатилась по полу и врезалась в стену. Черт! Больно! Но думать об этом было некогда, потому что чудовище уже вновь летело на меня. Я, как была на четвереньках, метнулась прочь. Никогда не подозревала, что способна к скоростному способу передвижения таким образом. Вылетела на середину комнаты, вскочила на ноги. Монстр был уже тут как тут. «Да что ж это такое! — возмутилась я, кружа по небольшому пятачку. — Он же должен был упасть замертво!» Зверь, снова поднявшись на задние лапы и не подозревая о своих обязанностях по умертвению, взрыкивая, следовал за мной. С оскаленной пасти на пол капала слюна.
«Так, — лихорадочно соображала я. — Какие у него еще слабые места? Селезенка? Не сработало. Нос? Только разозлится… Черепушку не пробить… Попробовать ножом? Ох как рискованно!..»
Я, не отводя от противника настороженного взгляда, вытащила из-за голенища нож. Ну же, нападай! Но волосатая образина, чуя подвох, выжидала. «Надо раздразнить». — Я закружила быстрее. Шажок вперед, взмах ножом, отскок вправо. Шаг, взмах, отскок назад. Зверь, не успевая сосредоточиться для удара, злился все больше, и его маленькие глазки постепенно наливались кровью. Наконец, не выдержав, он коротко рявкнул и метнулся вперед. Я извернулась, пропустила его мимо и, когда он приостановился, чтобы отыскать исчезнувшего из поля зрения противника, прыжком взлетела ему на спину. Оседланный монстр взревел и закружился на задних лапах. Я, вцепившись в густой мех левой рукой, взмахнула правой с ножом, метя в щель у основания черепа. «Ну, дай боже попасть туда, куда надо!»
Я кое-как вытащила придавленную тушей ногу и, потирая ушибленный при падении бок, побрела к фиксатору результатов. «Отлично», — гласила надпись на экране. Ну, еще бы! После такого надо не «пять», а «десять» ставить!
Стягивая костюм и наскоро ополаскиваясь в душе, я размышляла о том, какая все-таки крутая штука — имитатор. Все происходит как в реале. Только вот почему не сработала корректировка? Ведь вчера, взломав код, я заложила в программу смерть от первого удара. А тут — нате вам! — пришлось круто побегать… Ладно, неисповедимы пути господни, а компьютерные иже с ними.
Посвежевшая, похорошевшая с вновь наложенным макияжем я вышла из тренажерного зала. Сержик, большая надежда современной науки, аспирант нашего Института, а еще мой безуспешный ухажер уже был тут как тут. Невысокий, пухленький и от этого какой-то очень уютный и домашний. Такому, наверное, хорошо поплакаться в жилетку. Да вот беда, не люблю я плакаться. Мир — такое странное место, где каждый сам по себе.
— Привет, Серенький, — бросила я и улыбнулась. Настроение у меня было хорошее, так чего же не побаловать человека.
Маленькие глазки за толстыми стеклами круглых очков радостно вспыхнули. Губы растянулись в ответную улыбку:
— Как сдала?
— Отлично! — И вдруг решила поделиться: — Только, представляешь, я вчера полночи корректировала программу тренажера, а этот монстр, вместо того чтобы сгинуть от первого удара, еще и погонял меня хорошенько.
— Мила, у тебя же способности, а ты все время стараешься увильнуть…
Нет, так-то Серега парень неплохой. И даже где-то хороший. Но вот это его занудство!.. А я терпеть этого не могу. Ненавижу, когда мне указывают, что я должна делать, а что не должна. Неужели я сама не смогу решить, что мне нужно? Да, в перечне моих предметов есть физподготовка. Но лично я считаю ее полной ерундой. Чего ради я должна драться с пещерным медведем голыми руками, если на это есть парализатор? И тут у меня мелькнула ужасная мысль.
— Серый! Признавайся немедленно! Это ты сделал?! Ты снял с имитатора мои метки?!!
Этот поросенок потупил глазки и скромно сообщил:
— Я.
— Ну знаешь! — Я задохнулась от возмущения. — Как ты мог меня так подставить?! А если бы я не сдала?!
— Но я же в тебя верил! — гордо сообщил он.
— Ну ты и жук! Никогда тебе этого не прощу!
Развернулась и пошла прочь.
— Но у тебя же «отлично»! И совершенно честно, без подтасовки! Сейчас ты можешь гордиться собой!
Я даже не оглянулась. Друг называется!
— Милена, подожди! — безнадежно воззвал он мне вслед. — У меня новость! Хорошая!
Я удалялась все дальше.
— Я выписал тебе пропуск! Как ты просила!
И вот тут я остановилась. Это уже было серьезно. За право выхода в прошлое не то что мы, студенты Института времени, но даже преподаватели готовы цепляться зубами и ногтями. Разрешения выписываются редко и с большим скрипом.
— Палеозой, — подобострастно сообщил Серый, аккуратно подбираясь ко мне. — Тема: «Перемещения велоцерапторов в юрский период». Я сказал, что мне нужен помощник для фиксации результатов.
Здорово. Конечно, было бы еще круче попасть в человеческую эпоху, но они с самого открытия путешествий во времени под запретом. Перестраховщики! Начитались Брэдбери с его бабочкой. Хотя лично я придерживаюсь теории профессора Лебедева, что время эластично. Думаю, что любые изменения, которое мы попытаемся внести в прошлое, будут сглажены и никак не отразятся на нашем, уже сложившемся мире. Кое-какие доказательства уже имеются, но на примере древних эпох. А вот появляться во времени, где уже имеются разумные люди, все еще считается рискованным. Вроде как, повлиять на историю через человека гораздо легче, чем через динозавров-птичек-бабочек.