— Эд, не забудь сказать, что у них здесь — тоже демократия, — продолжил руководитель полета. — И вообще, веди линию, что местные жители — наши будущие союзники в освоении Космоса, а Вавилон — важнейший форпост землян. Пиарь межзвездную программу всеми возможными средствами. Я понимаю, ты знаешь, что нужно сказать, просто мы все страшно беспокоимся. Мне вот только что сообщили, — первая леди с сыном тоже смотрят трансляцию. Не подкачайте, а? Да, и не смущайтесь, что не вы первыми высадились на Вавилон. Какая, к чертям, разница: первая или третья высадка? Вы на чужой планете за двести световых лет от Земли. Вы все равно герои. Ладно! Эд, Сэм! Еще пять минут, затем начнется прямой эфир. Конец связи.
— Вас понял, — ответил Хилл. — Мы готовимся к выходу на поверхность. На западе видим сооружения аборигенов.
Составители программы полета выбрали местом посадки базальтовое плато недалеко от окраины крупнейшего города. Тут находилась обширная «промышленная зона»: несколько карьеров, в которых местные жители добывали гранит. Обработанные блоки разных размеров лежали, ожидая, пока их переволокут к месту строительства.
С натурой руководители полета не прогадали. В свете двух карликовых Солнц казалось, что глинобитная городская стена выточена из красного дерева. Сторожевые башни были окружены строительными лесами. В проеме ворот и на стенах виднелись фигурки аборигенов: любопытные по своей природе, местные жители с разумной осторожностью наблюдали за небесной ладьей, спустившейся на огненных столбах.
Неподалеку от городской стены темнел загадочный котлован, чья форма — квадрат со стороной в двести десять метров — говорила о том, что он не мог образоваться сам собой. Скорее всего, здесь было начато грандиозное, пока еще непосильное для цивилизации этого уровня, строительство.
— Эфир через пять… четыре… три…
Миллионы зрителей увидели, как отъехала в сторону тяжелая створка люка. На грунт, напоминающий рыхлый цемент, упала тень командира.
— Здесь сухо и довольно холодно, — послышался сосредоточенный голос командира, — что ж, я делаю этот шаг во имя человечества… Соединенные Штаты Америки снова оказались локомотивом, движущим науку Земли к новым захватывающим горизонтам. Да хранит их господь!
Хилл ступил на поверхность Вавилона. Земляне могли бы обойтись здесь без систем жизнеобеспечения, — давление и состав атмосферы позволяли. Тем не менее, на голове у капитана был глухой шлем: во-первых, в него было вмонтировано множество камер и датчиков, во-вторых, шлем бы уберег череп командира от стрелы или от топора в случае, если «первый» контакт пойдет не так, как предполагалось.
Командир осмотрел посадочный модуль, который вписался точно между остроконечными скалами, нагромождениями каменных блоков и отвалами земли. Затем двинулся в сторону котлована. Следом за ним шел Бэринджер, не выпуская командира из поля зрения камер на своем шлеме. Отойдя от посадочного модуля метров на сто, Хилл снял со спины свернутый флаг, неторопливо расправил полотнище, всадил древко титановым наконечником в грунт. Вавилонский морозный ветерок распрямил ткань, и она пошла звездно-полосатыми волнами, заколыхалась, заиграла, отражаясь в зеркальном забрале шлема.
— Государственный флаг Соединенных Штатов установлен, — с искренней гордостью в голосе проговорил Хилл. — Уверен, что эта серая планета еще не ведала столь ярких цветов. Продолжаю движение. Направляюсь к котловану.
Ботинки утопали в мягкой пыли. Тут повсюду были следы: и узкие, похожие на человеческие, и глубокие оттиски копыт, и отпечатки когтистых пятипалых лап, Которые могли бы принадлежать рептилиям размером снебольшого крокодила.
— Похоже, наша птичка здорово напугала дикарей, — усмехнулся Хила. — Думаю, это не страшно. У нас есть чем заплатить за беспокойство. С приходом человека в этом мире все изменится. Несомненно — в лучшую сторону. Во время наблюдений с орбиты мы увидели, что в городах с определенной регулярностью проводятся собрания местных жителей, поэтому можно предположить, что здесь царит народовластие в его первозданной форме. Я всем сердцем надеюсь, что…
Хилл осекся: он стоял на краю котлована и смотрел вниз. Мягкий грунт был вынут, скальное основание — обнажено. Зрители на Земле увидели яму внушительных размеров, вдоль ее стен тянулись деревянные пандусы. На пандусах остались блоки, которые бросили строители, испугавшись посадочного модуля. На дне котлована, вплотную друг к другу лежали гигантские плиты. Осталось совсем немного, чтобы прикрыть ими скальную поверхность. У дикарей получалось очень ровно и аккуратно.
— Командир! — раздался голос Бэринджера. — Наблюдаю аборигена в непосредственной близости от посадочного модуля.
— Принято, — задумчиво отозвался Хилл. — Возвращаюсь к модулю.
Долгий, знойный день подходил к концу, когда за городом опустилась огненная колесница. Старый Хо, который раньше работал каменщиком на закладке фундамента, покуда сорвавшийся с лебедки груз не перебил ему голени, едва успел отползти в тень росшей у пересохшего колодца сикиморы. Струи раскаленного воздуха взметнули пыль, сделав и без того жаркий вечер еще жарче, и колесница утвердилась на полусогнутых паучьих лапах.
Старый Хо прокашлялся, протер заскорузлыми пальцами забитые пылью глаза, и, отталкиваясь ладонями от земли, пополз к колеснице. Силуэты в серебристых одеждах он увидел не сразу. Они были полупрозрачными, а временами исчезали вовсе, превращаясь в вытянутые темные пятна. Хо быстро смекнул, что перед ним — владельцы огненной колесницы. Ни одно живое существо в Баби Лу не излучало так мало тепла.
Калека ощутил любопытство. Местные подавали ему нехотя, в основном потчевали обидными словечками и пинками. А вот эти, из небесной ладьи, его совсем не знали. Быть может, они не пожалеют для старика мелкой монеты?
Хо приободрился и протянул к силуэтам миску для подаяний.
— Спаси, господин! — заныл нищий и легонько встряхнул миской.
Силуэты что-то произнесли громовыми голосами на неведомом Хо наречии. Это прозвучало, как «отименивсегочеловечествапланетыземляприветствуювас». Впрочем, Старому Хо все наречия были неведомы, кроме песьего языка Окраины, на котором, правда, побрезгует гавкать даже собака, если она родилась и выросла в Висячих Садах.
Владельцы огненной колесницы отвернулись от недостойного. И Старый Хо понял, почему. Их внимание привлекла процессия жрецов, выступившая из города. Жрецы были облачены в праздничные черные одеяния. Они несли в руках зеленые ветви, нефритовые чаши с чистой водой и опахала из разноцветных птичьих перьев. Старый Хо проворно отполз к колодцу и постарался втиснуться в глинобитную стенку, не желая попадаться на глаза городской страже, которая сопровождала процессию. Калека слишком хорошо знал, как тверды палки в руках стражников.
Процессия приблизилась к владельцам огненной колесницы, обступила их полукругом. Старший жрец обратился к пришельцам с длинной речью, в которой он рассказал, что обычно в этот час они с братьями гуляют под стенами города, наблюдая за возведением Столпа, что у них есть опахала из красивых птичьих перьев и нефритовые чаши, что зеленые ветви они добыли в Висячих Садах, ведь там таких много.
Владелец огненной колесницы терпеливо выслушал Старшего жреца, затем указал рукой сначала в медленно тускнеющее небо, потом — в пыль под своими ногами. А потом — ткнул пальцем в сторону торчащей из земли палки, на конце которой болталось нечто несуразное, напоминающее фартук каменщика, но раскрашенный, как подол храмовой шлюхи.
— Мыпришлисмиромотвсегочеловества! — прогрохотал пришелец.
И в это время шелудивый пес, который порой отнимал у Старого Хо пищу, подобрался к палке с юбкой, поднял заднюю лапу и…
«Это же — прямой эфир, — лихорадочно думал Хилл, глядя, как похожая на крокодила тварь метит флагшток. Чувство, что произошло непоправимое, на миг парализовало командира. Уж лучше авария в открытом космосе, лучше перегрузки и сложнейшие маневры — в таких ситуациях он знал, что делать. — Через минуту на Земле это увидят все-все-все! Как остановить время?»