Лиза стоит у окна, покачиваясь. Время от времени она коротко вскрикивает, срываясь на визг. Но это не от страха и не от боли, просто случайные импульсы раздражают уцелевшее поле прецентральной извилины, управляющее мышцами гортани.
Маша хочет ее увести, но я подбрасываю в разговор новую идею, и она отвлекается. И, сама того не замечая, начинает раскачиваться в такт Лизе. Что вполне логично. В ее возбужденном состоянии она не может контролировать свои зеркальные нейроны. Благодаря этим нейронам млекопитающие научились передавать информацию не только на генетическом уровне, но и путем обучения. Однако сейчас они только помогают воспроизводить болезненные и бессмысленные движения старшей сестры.
Лиза босая, большой палец правой ноги заклеен лейкопластырем.
– Прищемила вчера дверью, – вздыхает Маша. – Кричала, а открыть дверь не сообразила. Вот дурочка.
– Мне так жаль. Вам, наверное, грустно всё это видеть, – говорю я.
Маша рада сочувствию:
– Да ладно, я уже привыкла. Страшно было, а потом… это всё-таки Лиза. Просто больная. А вы с сестрой вместе живете?
– Нет, она много путешествует. Но мы дружим. А вы дружили? – спрашиваю я.
Маша озадачена вопросом.
– Да, вроде того. Сначала – да. Потом не знаю…
– Потом, это когда Лиза вышла замуж?
– Да нет… не знаю. Мне кажется, позже. Да, точно позже. Она… вдруг стала какая-то грубая, назойливая. Нехорошо так говорить, но… всё время рассказывала, как у них с Максом в постели, расспрашивала меня о моих парнях…. Это кризис среднего возраста, да?
– Не знаю, может быть.
– Раньше я хотела, чтобы она была поласковее… ну как-то ближе, что ли… Чтобы не смотрела на меня сквозь свои книги… или сквозь меня в книги… Постойте, о чем я?
– Вы хотели, чтобы она была поласковее…
– Ну да, попроще… чтобы спустилась, понимаете? Меньше умных слов говорила… Но когда она на самом деле спустилась…
– Это оказалось вовсе не так весело?
– Ну да, всё-таки Лиза – это Лиза и не должна… То есть, наоборот, должна… В смысле…
– Должна вести себя как Лиза?
– Точно. И при этом – если бы ей правда было любопытно! А она спросит – и ответа не слышит. Я спрошу: Лиза, ты о чем думаешь? А она задремала. И карандаши начала грызть, как в школе. У нее в школе весь рот был в язвах… Пахнуть от нее стало… мочой. Очень слабо, но всё же… Книги читать перестала. Пролистывала только. Оторвет уголок у страницы, скрутит козью ножку и в зубах ковыряет. И сидит в кресле, сидит, ногой болтает и молчит. Я говорю: «Лиза, тебе домой не пора?» Она: «А? Что? Да нет, не пора… А сколько времени?.. Ой, поздно как, я и не заметила…» И снова сидит. Как будто меня изображала, когда я маленькая была… Она-то вечно училась. А теперь – словно в детство играла. В мое. Да еще и украла у меня в последний раз…
– Куклу?
– Да нет, куклу я ей отдала, как мы договорились. Она, правда, вспомнила с трудом… но всё же вспомнила. А стащила… вообще глупость… Зачем она так? – У Маши из глаз начинают катиться слезы, но она этого не замечает, совсем как Юлия. – Я когда-то… когда очень обижалась… Крала… рвала… со злости… думала, вот увидят, и им будет больно… заплачут. – Первая слеза доползает до края рта, и Маша слизывает ее. – Значит, она тоже злилась на меня? Хотела сделать больно? Но за что? Почему?
Лиза хватается руками за лицо, вскидывает голову и застывает в архетипической позе плакальщицы. Ее розовый халатик распахивается, видно загорелое покатое бедро, узкое колено, уходящая вниз линия голени. Я быстро смотрю – ничего необычного, просто зеркальные нейроны отразили «сигналы горя», исходящие от Маши, но они так и не попали в кору.
Говорю Маше:
– Всё в порядке, она ничего не чувствует.
Та улыбается, виновато, гладит Лизу по спине, и когда та обмякает, уводит ее в спальню. Выходит, спрашивает меня:
– Будет еще хуже?
– Я не знаю…
– Максим сказал: вы врач и вы можете видеть.
– Я вижу только, что лучше не будет… А хуже? Всё зависит от того, в чем причина. Но этого я не могу понять…
Маша глубоко вдыхает, словно я ее ударила под дых.
– Вы… вы ведь не сказали этого Максиму.
– Нет. Я не знаю, как будет правильно, потому что не знаю, что происходит.
Машины глаза широко распахиваются.
– Как? И вы – тоже? Я думала… вы же взрослая… и врач…
– Я не совсем врач. Но взрослая, и мне некого позвать на помощь, если я не могу решить задачу. – Я улыбаюсь. – Но к этому можно привыкнуть. Маша, что именно украла у вас Лиза?