– Кажется, это Корсаков. Пожалуйста, вызовите психиатров.
И заплакала. Молча, не всхлипывая, просто слезы покатились из глаз. И тут я заметила, что белки у нее совсем желтые.
Читаю: «Корсаковский психоз как симптом алкогольной энцефалопатии чаще бывает у женщин. Преобладает снижение и потеря памяти на текущие события при сохранении долговременной памяти на старые события. Нарушена ориентировка в месте и времени. В то же время больной помнит самого себя и знает свое имя». И тоже плачу. И перехожу дальше, к «патофизиологическим механизмам алкоголизма», в очередной раз пытаясь понять, почему Юлия подсела.
Врачу, исцелися сам! Юлия прекрасно понимала механизмы алкоголизма, любой аддикции. Метаболит энанола ацетальдегид вызывает выброс из надпочечников стрессорных медиаторов адреналина и норадреналина, и, вступая с ними в реакцию, образует опиатоподобные вещества, которые должны после стресса воздействовать на соответствующие рецепторы в мозгу и приводить его в состояние эйфории.
Это мне неожиданно понятно. В школе, на экзаменах, я тоже волновалась, а потом наслаждалась «отходняком»: когда включается парасимпатическая система, бросает в жар и становится радостно и спокойно. Просто удивительно, как нейромедиаторы способны изменить настроение и восприятие за минуту. У меня всё закончилось, когда я перестала волноваться перед экзаменами. Но с алкоголизмом всё сложнее. Способность ацетальдегида высвобождать стрессорные медиаторы из надпочечников ведет к компенсаторному возрастанию их синтеза и к увеличению содержания в крови промежуточных форм, в том числе и дофамина. Дофамин – очень важный и нужный медиатор со множеством функций, его используют в медицине для подъема сосудистого давления, улучшения кровообращения во внутренних органах и выведения организма из шока. В мозгу дофаминовые рецепторы регулируют вегетативные функции, эмоциональные и психические состояния. В частности, он отвечает за возникновение чувств удовольствия, ощущения награды и желания в лимбической системе, за процессы мотивации и эмоциональные реакции. Но организм устроен как система с отрицательной обратной связью, и он отвечает на увеличение концентрации дофамина и опиатов уменьшением количества рецепторов к ним, а значит, уменьшением чувствительности. И для того чтобы достичь «чувств удовольствия и награды», человеку требуется всё больше дофамина и опиатов, а наиболее простой путь получить их – увеличить дозу алкоголя. Пока не сожжешь вконец печень и периферические нервы.
Юлия это тоже знала. И знала, что физиологические зависимости разорвать сложно, но вполне реально. Остаются зависимости психологические. Алкоголь великолепно структурирует время, и чем дальше, тем надежнее. Чем глубже нарушения, тем больше времени занимает цикл поиска алкоголя – опьянения – похмелья. Снижается качество напитков, снижаются требования к обстановке, но усилий требуется еще больше. Больше времени на то, чтобы достать деньги, чтобы достать алкоголь. Зато награда гарантирована.
Почему она не захотела или не смогла найти себе другие занятия, другие привязанности, которые помогли бы ей скоротать освободившееся время и получить положительные эмоции, по которым так изголодалась? Мы были в ее распоряжении. И, право, мы – не худшая компания на свете. У нее был талант, а значит, у нее был авторитет, уважение, симпатии.
Или это ее не волновало? Она знала, что могла бы сделать больше, могла быть большим? И чтобы не думать об этом, пила. И всё наше теплое человеческое бульканье в болоте отношений не могло возместить ей кристального совершенства хирургии, которого ее лишили, и она предпочитала ему бульканье водки в бутылке. Работа в неврологии была лишь слабым подобием – тенями на стенах пещеры. Алкоголь помогал забыть о призвании, помогал сделать себя неспособной, чтобы не терзаться бесплодными сожалениями. Чтобы всё было позади – окончательно, без надежды.
Или наоборот: она не принимала нашего участия именно потому, что ей нужно было слишком много. Вся дружба и забота, недополученные в детстве. И она знала, что подсядет, сменит одну зависимость на другую. А зависеть от алкоголя было менее унизительно? Или лучше зависеть от бутылки, чем от людей – ведь люди непредсказуемы? Или всё вместе?
«А ты, Аня? – спросила бы меня Лика. – Ты сейчас о Юлии говорила или о себе? Тебе нравится быть выше всех? Боишься погрузиться в наше болото?»
«О нет, – возразила бы я. – Нет-нет, что ты? Я – нет. Во-первых, я не талантлива. Я просто вижу, как работает мозг. Но я тут совершенно ни при чем. Я просто такой родилась. Гордиться этим всё равно, что гордиться тем, что у тебя ноги прямые. Вот ты – талантлива. Ты. И это тебя не портит ничуть. А во-вторых, опять-таки я вижу, как работает мозг. И это не может не менять мою жизнь».
«Но ведь то же было и с Юлией, – возразила бы Лика. – Она тоже родилась с талантом. Не важно, с музыкальным или хирургическим. Талант – это всегда жадность. Жадность видеть, слышать, ощущать и понимать. И делать».
«Но я совсем не чувствую этой жадности», – нашла бы я оправдание.
«В самом деле?» – Лика хитро мне улыбнулась бы.
«Давай вернемся к Лизе и ее проблемам», – предложила бы я немного сварливо.
И я возвращаюсь.
Возвращаюсь на страницу поиска и набираю «деменции». Иду в раздел «Этиология». И натыкаюсь на замечательную инфосхему, понятную даже профану. В центре облачко, с надписью «Причины, вызывающие нарушения когнитивных функций», к нему прикреплены на ниточках другие облака. В них написано:
«1) Хроническая и острая цереброваскулярная недостаточность;
2) Хронические и острые интоксикации;
3) Опухоли головного мозга;
4) Травмы мозга;
5) Нейродегенеративные заболевания;
6) Тяжелые соматические и инфекционные заболевания».
Практически все пункты я могу отвергнуть по двум причинам. Или «развивается медленно» или «я увидела бы следы поражения». Остаются «Хронические и острые интоксикации». Вхожу в это облачко. В разделе «Хронические интоксикации» нахожу нашего старого знакомого – этиловый спирт. В разделе «Острые» целый столбик названий «психоактивных веществ из группы высокого риска, не имеющих принятого медицинского использования в лечебной практике и имеющих высокий потенциал для злоупотребления». Пробегаюсь по списку. Все препараты синтезируются и распространяются нелегально. Все созданы после 2020 года, когда была разработана система транспортных «адресных» белков, с пространственной памятью на конфигурацию рецептора на уровне четвертичной структуры белка. Эти белки-транспортеры позволяли доставлять лекарственные вещества в конкретные ткани и органы, в частности, в конкретные структуры головного мозга, к конкретным синапсам (так называемые «умные» или «щадящие» лекарства).
Умельцы быстро научились перенастраивать транспортные белки, в результате чего действующие вещества начали попадать туда, где им вовсе не полагалось быть, вызывая интересные психотические эффекты: эйфорию или другие эмоции (быстро выявились группы любителей «химического страха», «химический агрессии» или, напротив, «химического умиротворения»), яркие галлюцинации (например, «генетическая память», она же «системное дежавю»), нарушения восприятия (например, ощущение множественности конечностей), эффект «божественного присутствия», эффект «одержимости», эффект «надмирного сознания» и прочее. Те переживания, которые раньше были доступны только больным с опухолями мозга, стало возможным получить по своей воле, вроде бы не жертвуя своим здоровьем.
На самом деле многие из этих веществ вызывали физиологическую зависимость, некоторые – чисто психологическую «зависимость от эффекта»: так, человек, переживший «возвращение генетической памяти», стремился вновь и вновь испытать те же галлюцинации. И практически все вызывали разрушения в коре при хроническом приеме, а при передозировке – и одномоментно.
Правда, такого тотального поражения, как у Лизы, нигде описано не было, но я впервые почувствовала «привкус правдоподобия». Университет – очень хорошее место для синтеза новых психоактивных веществ: там мощные лаборатории биохимии и молекулярной биологии, полно специалистов нужного профиля, и среди них всегда можно найти недовольных своими доходами. Лиза могла случайно что-то узнать, и ее могли отравить, чтобы заставить замолчать. Подобрать время активации вещества не так уж сложно – нужно только снабдить его соответствующей белковой оболочкой с соответствующими ферментами, которые расщепят ее в точно указанный срок, ориентируясь, к примеру, на циркадные ритмы организма. Лизу могли отравить в Университете, а ночью, когда она уснула, отрава сработала… Кажется, у меня есть теория заговора, которой не стыдно будет поделиться с Максимом.