– Зависит от класса астероида, – отвечает. – Ну, если силикатный, то это где-то… м-м… метров сто в поперечнике или чуть больше.
– Всего-то?
– Всего-то. Ты прикинь его инерцию, дистанцию гонки и мощность наших движков, а уж потом морщи нос.
– А ты не умничай! – отвечаю. – Какие еще бывают астероиды, кроме силикатных?
– Ну… их много классов. Бывают углистые, они непрочные, нам такие не годятся, а остальные в общем-то силикатные, только силикаты в них разные и содержание металлов тоже.
– А чисто металлические?
– Наверняка есть и такие… А зачем тебе?
– Золотые есть? Вот бы поймать такой астероид. Тогда и в гонках участвовать не надо.
Посмотрел он на меня, поморгал и вдруг как расхохочется! Обидно, между прочим.
– Мечтай, – говорит. – Мечтать – дело полезное. Только учти: любой загарпуненный нами астероид является собственностью МКА. Я подписал об этом бумагу.
– Но я-то не подписывала!
– Не имеет значения. Подпись они требовали ради проформы. Даже если бы существовал золотой астероид, на Землю ты его никак не опустишь, а в космосе тебе от него какой прок?
Ну чисто лектор! Логикой давит.
Злюсь.
– Ладно, – говорю, – а как мы его гарпунить-то будем?
Он глаза вытаращил.
– Я думал, ты читала правила…
– А я думала, что ты мне расскажешь. Валяй начинай, все равно делать нечего.
Тут он посмотрел на меня так, словно всю жизнь был уверен, что у женщин не бывает никакой логики, а теперь вдруг ее обнаружил. Хотя – почему «словно»? Так оно и есть, а если женская логика мужчинам недоступна, то это их проблемы.
– Сначала столбим астероид, сбрасываем на него заявочный радиобуй. Это надо сделать раньше всего. Затем вплавляем в поверхность двигательный модуль с запасом топлива. Дистанционно управляя вектором его тяги, тормозим вращение астероида…
– Так они еще и вращаются?
– Нет, – говорит он с ядом после долгого вздоха, – они не вращаются и не летают по орбитам. Они неподвижно висят и ждут, когда их загарпунят. А самые послушные подплывают к тебе сами, стоит лишь высунуться из яхты и поманить их пальчиком.
– Дурак! Продолжай.
– Ну, словом, дальше остается самое главное. С противоположной стороны астероида вплавляем анкер, куда крепится фал, рассчитываем траекторию и начинаем работать. Главную тягу обеспечит тот двигательный модуль, что на астероиде, а наша задача – помогать ему по мере сил и корректировать курс.
Лектор! Ну точно лектор!
Нет, приятно, когда у тебя муж умный. Лишь бы не умничал.
– А какой у нас стартовый номер? – интересуюсь.
– Шестьдесят седьмой.
– Фигово.
– Это еще почему? – удивляется муж.
– Сумма цифр – тринадцать. Несчастливое число. Это ты нарочно такой номер взял?
– Какой дали, такой и взял. Между прочим, шестьдесят семь – простое число, и мне это нравится. Можешь считать, что это хорошая примета.
– Да? А сколько всего яхт в гонке?
– Сто тридцать девять.
– Ско-о-олько?! И ты еще надеешься выиграть?
Тут он так на меня посмотрел, что у меня мурашки по коже побежали. И сладко, и страшно.
– Только с твоей помощью, – говорит. – А если ты не веришь в победу, тогда давай сразу вернемся.
– Куда? Домой?
– Домой. К повестке в суд по поводу просроченного кредита. Сегодня утром пришла.
Легко понять, что весь остаток пути я старалась не злить моего ненаглядного.
3
Следующие двое суток я не забуду никогда: суета и скука одновременно – можете себе такое представить? Тестирование всех систем яхты (слава богу, этим муж занимался), проверка всех мелочей, инспектирование запасов и так далее, и тому подобное, и конца этому не виделось. Плюс тошнота от невесомости и всего-навсего одна оставшаяся с прошлого раза, притом просроченная, таблетка от тошноты в старой упаковке, а свежую упаковку я, конечно, забыла дома. Приняли проверяющего от жюри, который осмотрел все пломбы на специальном оборудовании и на китель которого меня чуть не вырвало. Другая женщина сказала бы: времяпрепровождение – врагу не пожелаешь, но я так не скажу. Врагу – пожелала бы. Но только очень серьезному и злому врагу.
Потом мы одиннадцать часов дрейфовали в пределах выделенного для участников гонок коридора и ждали старта. Яхты всех участников должны были занять место в пределах этого коридора и потихоньку маневрировать, выгадывая наилучшее стартовое место. Яхт много, так и шныряют, а судейский катер, по-моему, только добавляет неразберихи. Ну и, конечно, двое олухов вышли из коридора и долго не могли вернуться в него. Кажется, им начислили штрафные очки, а я бы на месте судей начислила что-нибудь посерьезнее. Ну зла же не хватает!
Естественно, старт был дан именно в ту минуту, когда я отлучилась в туалет. Никогда не пробовали заниматься этим делом в невесомости? Ваше счастье. А уж когда во время процесса внезапно появляется тяжесть и муж орет во всю силу легких, чтобы я стрелой летела крутить педали, тут и вовсе не до смеха. Ну чего он разорался, спрашивается? Какие педали? Мне надо себя в порядок привести, нет? А тяжесть все растет, потому что муж гребет так, как будто за ним гонится по меньшей мере пиратская эскадра.
Как рявкнет: «Крути!» – а сам к компьютеру, траекторию считать. Весь потный уже. Минуты не прошло – вернулся и снова давай работать на гребном тренажере, а я уже в седле и верчу педали. Хорошо верчу, потому что тяжесть продолжает расти, вот уже с нормальной земной сравнялась, а вот уже и превзошла ее…
– Руль качай! – кричит муж.
Зачем руль на велоэргометре? Только чтобы было за что держаться, а так с виду руль как руль. Попробовала – а он и вправду качается! Вроде старинного пожарного насоса на двух человек. Тяжеловато ходит, правда. Но чувствую: тяжесть еще чуть-чуть подросла, значит, и скорость наша растет. Когда только муж успел проапгрейдить тренажер? И разрешено ли это Техрегламентом? Ну, ему виднее.
Кручу.
Часа через два муж объявил перерыв на пять минут и вывел на монитор картинку, кто где. Вижу: разбрелись яхты, часть к Луне отправилась, как мой оракул и предсказывал, а некоторые стайками идут. То есть между яхтами в стайке тысячи километров, а на картинке кажется, что рядом. Мы тоже идем в одной из таких стаек, причем держимся ближе к ее хвосту, чем к голове.
– Отстаем? – спрашиваю.
– Отстаем. Пока не очень сильно. Наверстаем.
Ровно через пять минут сели наверстывать, я и не отдышалась совсем. Наддали так, что тяжесть придавила и переборки заныли. Еще спустя час поменялись – теперь он педали крутит, а я гребу, как галерный раб.
Раз-два! Р-раз-два!.. Сиденье – банка называется, хотя на банку оно ничуть не похоже – подо мной елозит туда-сюда при каждом гребке и тоже участвует в раскочегаривании двигателя. Судя по силе тяжести, стараемся как надо. Музыка специальная играет, по ушам и нервам бьет и в общем способствует. Раз-два!..
Тяжело, но вытерпеть можно. Один день. Но не семьдесят земных суток, как лимитируют время гонки Правила! Тут сдохнешь.
Когда вновь устроили перерыв, картинка на экране изменилась. Растянулась наша группа, и мы уже в ее середине. Вижу, однако, что расстояние между нами и головной яхтой группы увеличилось.
– Кто это? – спрашиваю мужа в кратком перерыве между вдохами.
– Номер одиннадцать.
– Сама вижу. Кто такие?
Мужу тоже трудно разговаривать, но отвечает:
– Изабелла и Диего Лопесы. Он… уф-ф… он – десятиборец, она – чемпионка по армрестлингу среди женщин.
– А сразу за ними кто идет?
– Тридцатый номер. Эльза и Гюнтер Циммерманы из Мюнхена. Тоже спортивная семья. Четвертое место в гонках прошлого года. Эти не отступят.
– Так какие же наши шансы, если мы станем болтать, а не работать? Вперед!
– Погоди немного…
– Чего годить? – Я уже злюсь. – Ты для чего меня сюда затащил? Чтобы мы проиграли? Если уж участвуем, то надо побеждать!
Приятно, черт возьми, когда муж тебя хвалит. Только уж очень редко он это делает, будто не замечает, какая у него замечательная во всех отношениях жена. Где другую такую найдешь, а? Ну то-то же. Я чуть было не растаяла от удовольствия, да вовремя спохватилась: