Одно мгновение зрители потрясенно молчали, потом Янка развернулась и треснула Витьку ладонью по уху.
– Дураки! – крикнула она, подхватила с песка одежду и бросилась к гравипедам.
– Подожди, – крикнула Юлинь и побежала следом.
Юкке, кривя рот, натягивал трусы.
Потирая звенящее ухо, Витька смотрел вслед двум уносящимся прочь гравикам.
«Глупо как вышло», – растерянно подумал он и в тот же момент ощутил толчок в плечо.
– Давай деньги, – сказал Юкке, протягивая ладонь.
Витька неуверенно разжал кулак и поглядел на монету.
– Слушай, – пробормотал он, вдруг соображая, что не может просто так отдать пятак приятелю. – Мне же его нужно вернуть на место… Я же его на время брал…
– Ты сам сказал «все взаправду».
Витька совсем растерялся.
– Слушай, – протянул он почти жалобно. – Давай, ты поставишь мне взамен тысячу щелбанов. А?
– Плевал я на твои щелбаны. Я перед девчонками штаны на слабо́ снял. Гони монету. Это моя плата.
– А может… – несчастным голосом пробормотал Витька.
Он изо всех сил пытался сообразить, чего такого может предложить Юкке, такого, что тот не в силах получить сам, и не находил ответа.
– Вот, значит, как? – ядовитым голосом осведомился Юкке.
Качнувшись вперед, он неожиданно ударил снизу по Витькиной ладони и сцапал подлетевший в воздух пятак.
Витька на миг оторопел, а Юкке, отскочив назад, показал ему монету и сунул ее в кармашек трусов.
– Ах ты гад, – выдохнул Витька. – А ну, отдай.
– Фиг тебе! – закричал Юкке, пританцовывая на песке. – Ты купил мои услуги, и монета теперь моя. Ты мне заплатил!
– А ну отдай! – прорычал Витька.
– Пацаны, кончайте! – тревожно просил сзади Леха.
Подпрыгивая, Юкке зигзагами отступал назад. Витька пытался его схватить. Когда они оказались напротив выстроенного на влажном песке замка, он наконец изловчился, прыгнул на своего визави и вместе с ним опрокинулся на хрупкие готические башни.
Войдя в дедову квартиру, Витька на цыпочках пробежал прихожую, миновал просторную гостиную и осторожно приоткрыл двери кабинета, где утром взял пятак из шкафа с самыми ценными экспонатами дедовой коллекции. Витька искренне надеялся, что деда нет дома, но мечты оказались тщетными. Антон Кузьмич сидел перед рабочим столом в раритетном кресле и разглядывал что-то через окуляр настольного сканера.
– Витя, это ты? – спросил он, не отрываясь от своего занятия.
– Привет, я на минутку, – протараторил Витька, соображая как бы просочиться к стеклянному шкафу. – Я – раз, – и убегу.
– Кхм, – сказал дед. – Это понятно, что убежишь. А ты не брал из шкафа мою монету?
– Эм-м, – промямлил Витька, и дед обернулся вместе с креслом.
Несколько секунд он пристально рассматривал понуренное лицо внука, затем, кашлянув, добродушно сказал:
– Красивый фингал. Где такой подцепил?
– Да так, не важно… Я тут это… пятак брал, ребятам показать, вот обратно принес. – Виновато вздохнув, Витька протянул деду желтый кругляш.
– Ребятам показать – это можно, только загодя меня предупреждать надо. Иди сюда.
Положив монету на стол, дед едва не силком усадил Витьку в кресло, ловко осмотрел синяк, расплывшийся под левым глазом, и ссадину на скуле.
– До свадьбы заживет, только нужно обработать, – сказал он бодро. – Я за аптечкой, а ты думай, что будешь врать насчет лестницы, с которой тебя сбил метеорит.
Дед вернулся через минуту с анаплеротическим спреем, и, пока состав, пузырясь, впитывался в исцарапанную кожу, Витька честно, без утайки рассказал о монете, о Юкке, о глупой игре и драке, умолчав, правда, про эскападу с трусами.
– А что же друзья ваши не вмешались? – спросил дед.
– Когда двое дерутся, третий не лезет.
Антон Кузьмич понимающе кивнул.
– Я его победил приемом, который ты мне показывал, – неуверенно сказал Витька.
Дед укоризненно пожевал губами.
– Самбо для обороны, – сказал он, – а не для нападения.
– Я не хотел драться, но и монету отдать не мог, – оправдываясь, объяснил Витька. – Что бы я потом тебе сказал?.. Я дурак… – добавил он уныло.
– Это я дурак, – Антон Кузьмич вздохнул. – Я старше тебя, и это моя вина.
Витька непонимающе мигнул.
– Иди-ка ты умойся, – сказал дед, убирая тюбик со спреем. – А потом сходим в одно место… И вот что, родители твои возвращаются запослезавтра, к этому времени синяк сойдет, и рассказывать им, пожалуй, ничего не стоит.