Повисла пауза, а потом мир перед моими глазами вдруг стал настолько нечетким, словно я вдруг посмотрел на него через туман или запотевшее стекло.
Кто-то заговорил, но звуки не касались меня и исчезали в бесконечности. Чувствуя, что еще мгновение – и я упаду, я постарался принять хоть сколько-нибудь устойчивое положение, но меня словно перевернули вверх ногами, лишая привычного понимания пространства и времени.
Все вокруг окончательно исчезло, и я провалился в темноту, даже не успев удивиться или испугаться.
Очнулся я всего через пару секунд, не без некоторого удовлетворения отмечая, что снова могу смотреть на предметы сфокусированным взглядом.
– Шастов, – передо мной возникла напуганная Инесса Олеговна, – ты в порядке?
Я искренне кивнул.
– Голова не кружится? Не тошнит?
Пришлось отрицательно помотать многострадальной головой.
Какой-то мальчик из параллельного класса на озвученное предложение позвать медсестру сказал, что ее в нашем корпусе на этой неделе нет, и с умным видом предложил вызвать «Скорую».
Инесса Олеговна осмотрела меня оценивающим взглядом, возможно, пытаясь понять, не притворяюсь ли я, а потом сказала не то вопросительно, не то просто задумчиво:
– Насколько я понимаю, отец тебя не сможет забрать?
– Тогда, может, его мама заберет? – прошептал Драшов, так, чтобы мы с Натаниэлем могли прочитать по губам, что именно он говорит.
Теперь я тоже побледнел, ощущая прилив холодной ярости.
– Шастов, ты ведь здесь недалеко живешь? – Инесса Олеговна посмотрела на мои вновь побелевшие щеки и, видимо, окончательно поверив в то, что я не могу больше присутствовать на уроке, решила избавиться от меня. – Тогда пусть кто-нибудь проводит тебя домой.
Договорить ей не дали Омар и Драшов:
– Точно, пусть Голубь прогуляется с ним.
– Голубев? – Инесса Олеговна недоверчиво посмотрела на Николая.
– Да, он и дорогу знает. Они с Шастовым лучшие друзья. – Оба мстительно улыбнулись.
В первую секунду Натаниэль собирался поспорить и опровергнуть насмешливо-язвительные слова Драшова и Омара, но вдруг кивнул, сделав вид, что даже рад уйти вместе со мной. Мы вышли из класса под странный шепот и быстро спустились к раздевалке.
Несколько раз Натаниэль как будто собирался заговорить со мной, но, видимо, не находил нужных слов, а потом совершенно неожиданно протянул мне неизвестно откуда появившуюся шоколадку в блестящей обертке.
Я удивленно посмотрел на нее и жестом отказался, надевая пальто.
Перед глазами больше ничего не плыло, а сам я чувствовал себя как обычно, с той лишь разницей, что мне казалось, что нас с Фалленом засунули в пенопласт, амортизирующий все ощущения и движения.
Это было приятно и немного странно.
– Съешь, тебе станет лучше.
– Нет, – безразлично произнес я, давая понять, что разговор окончен.
Натаниэль догнал меня уже на улице:
– Я думаю, тебе надо поесть.
– Не надо, – копируя его забавную интонацию, передразнил я.
На секунду он опустил взгляд, словно обидевшись, но потом упрямо сжал губы и сказал спокойно:
– Пожалуйста, ты должен.
В его словах было столько решимости, словно убедить меня сделать то, о чем он просит, стало по меньшей мере нашим общим смыслом жизни.
Это было даже не особо раздражающим, скорее Натаниэль напомнил мне Маленького Принца из сказки Антуана де Сент-Экзюпери. Только в нашем случае он не просто задавал мне вопрос, а озвучивал просьбу, да еще с такой интонацией, как будто собирался минимум спасти мне жизнь. Спорить было бесполезно, да и кроме того, у меня не было на это сил.
Я лишь с сомнением посмотрел на сто грамм чистой глюкозы, смешанной с какао и красителями, занудски прикидывая, что со мной будет, если я съем этот совершенно законный нейростимулятор.
И без укоризненного взгляда Фаллена я отлично понимал, что не стоит экспериментировать, но все же зачем-то отломил хрустящую полосочку.
Возможно, я сделал это назло Натаниэлю. Слишком уж очевидно в его взгляде читалась бесконечная уверенность в том, что он лучше всех знает обо всем на свете.
Что ж, добро пожаловать в мир разочарований.
– Скажи, а ты куришь? – без особого интереса спросил Натаниэль.
Мне, конечно, стоило бы лишь отрицательно покачать головой, но я проговорил гораздо более издевательским тоном, чем это заслуживал вопрос:
– Курил. Один раз… – К счастью, мне хватило ума не добавлять «из-за тебя».
Натаниэль совсем не удивился, как будто ожидал услышать от меня именно это дословно.