– О’кей, – решил довериться интуиции Гейзер. – Мы увозим копыто в Астрахань! Там золото продаем дельцу, который не задает вопросов. На вырученные деньги покупаем тачку, приезжаем, пилим коня бензорезом. Все так?
– Все так, – подтвердил очкарик. Рука нечаянно тронула трусики, забытые Олесией… медленно сжала. Мысль перестроилась на другую волну.
– До ночи! – подмигнул Гейзер, намереваясь вылезти из палатки.
– Постой! – попросил Светоч, тиская кружева. И быстро спросил: – Ты Олесию… любил?
Гейзер захотел соврать, но понял, что врать в итоге не хочется.
– Нет, – вымолвил он с неохотой. – Мы с Леськой лютые враги.
«С тех самых пор, как она отказала! Единственная из тех, у кого он просил. Весомый повод, чтобы записать девушку во враги!» – шепнула совесть Джорджа.
Но мысли, продиктованные совестью, станет озвучивать только психически больной. Даже лучшему френду…
– Сегодня Олесия второй раз меня заметила! – поделился радостью Светоч. – За все время знакомства…
– А первый раз когда? – без интереса спросил Гейзер.
– В прошлом году! Спросила годы правления Ивана Калиты!
Джордж отбросил дурацкие мысли о своей мужской несостоятельности. Ухмыльнулся в привычной манере.
– Если бы я страдал из-за каждой дефки, то давно бы наложил на себя руки! – провозгласил он и вышел из палатки.
– Ты легко относишься к половым связям, – пробормотал Светоч. – А я девственность берег именно для жены.
Окрестности окутала ночь, луна стояла во второй четверти.
Даша открыла калитку усадьбы и выкатила за ограду велосипед. Легко прыгнула на сиденье и методично заработала ногами. Поехала по неширокой сельской улочке мимо магазина, потом свернула к бескрайним полям.
За Дашей пристально наблюдала баба Васа – соседка. Проводив женщину плотоядным от любопытства взором, Васа намылилась бежать к подружкам, дабы поделиться…
– Девчонки, а Дашка-та опять ныне укатила к своему ентому хахалю! – обычно так начинался рассказ Васы.
Но Васа вовремя вспомнила, что ночью деревенские старухи спят. Это ей приспичило проверить свеклу на предмет целости и сохранности от местной алкашни! И Васа отложила побегушки до утра.
Примерно в это же время в лагере археологов из палатки вылез профессор. Воровато оглядевшись и никого не заметив, он повернулся спиной к ряду палаток, задвигал руками. А, вот что! – он всего лишь сходил в туалет, о чем тайные наблюдатели догадались по шелесту струи в траве.
Облегчившись, Шер постоял немного, задрав голову к звездному небу.
– Эх, красота! – сказал негромко.
Взглянув на наручные часы, профессор направился к леску. Из темнеющей в строю таких же палатки за ним следили чьи-то глаза.
– Мы похожи на Балаганова и Паниковского, – вымолвил Светоч, жуя ириску.
– Они пилили чугунные гири, а чугун легче поддается пилке. Поверь. Золото очень вязкий металл, так тяжко идет!
Гейзер пыхтел и плевался, елозя ножовкой по конской ноге. Золотые опилки мелкой струйкой сыпались в полиэтиленовый пакет, предусмотрительно положенный на землю под местом распила.
Берег реки обнимала все та же ночь, лунный свет тускло освещал сцену. Пространство рядом с косогором наполнял жужжащий звук распиливаемого металла. Негромкий и внятный.
– Давай-ка теперь ты, – пропыхтел Джордж и отставил ножовку.
Он отошел в сторонку, вдыхая воздух полной грудью. Михайло взял одной рукой инструмент за ручку, а другой рукой обхватил ножовку сверху. И начал пилить!
– Профессор спрашивал, зачем ножовка? – словно невзначай спросил Гейзер.
– Да, – ответил очкарик. – Я сказал, что острие лопаты постоянно загибается, решил его отпилить.
– И Шер поверил? – удивился Джордж. – Знаешь, сделать это с лопатой почти нереально. Лучше отломать.
– Не знаю, поверил он или нет. Но дал ножовку. Что нам и требовалось. Не так ли?
Летом ночи короткие, а золотая конская нога имеет свойство заканчиваться. Металлический скрежет прервался, когда на небосклоне показалось красное солнце.
– Часа три пилили, – заметил Гейзер.
Друзья заделали место отпила мокрой глиной (из косогора торчало продолжение ноги в три сантиметра длиной), взяли пакет с опилками и собственно копыто и потихоньку направились к лагерю. Светоч осторожно выглянул из-за деревьев, оглядел досыпающую последний часик поляну с палатками. И прошептал: