Выбрать главу

– Что за твою мать?! – охренел Репнин.

«После покупки гуся, по дороге домой – нельзя ни с кем разговаривать…» – стучало в голове доктора.

– Эй, ты ослеп, чёрт возьми! – визгливо крикнула случайная торговка, попавшая под ноги пятящемуся доктору.

Бутербродов извинительно осклабился, прижал руку к груди, отвесил женщине земной поклон и быстрым шагом, почти бегом, припустил прочь.

– Га-га-га! – недовольно загоготал гусь на весь рынок.

– Вот так твою мать! – воскликнул Аникита Иванович.

11. ПОДГОТОВКА К ПЕРВОМУ ОБРЯДУ

Ехидное солнце клонилось к западу.

– Пора! – провозгласил Бутербродов и поёжился.

Он затопил печку, покурил в неё. Подбросил дровишек, достал мобилу, потыкал кнопки. Сделал слащавое лицо.

– Ал-лё, привет, Рита!.. Да, Андрей… Вот решил тебе набрать, – нежненько пел в трубку доктор. – Вы знаете, Риточка, ведь любовь – очень дурацкое изобретение Господа. Впрочем, некоторые считают, что он ничего не изобретал. А ты как думаешь?..

Мужчины покупают женщин словами. Если, конечно, денег нет. Я – нищеброд, и могу себе это позволить. Ну-ну, пой, душка, сердечко честной девушки стерпит всё, и даже чуть больше.

– Я не сильна в катехизисе чувств, – сдержанно ответила Маргарита.

– Узнаю свою Риту, узнаю… – не смутился Андрюха. – То есть, вы не моя, конечно, пока не моя, но… вы ведь поняли мысль. Кстати, о ваших чудных глазах…

Доктор разливался соловьем минут пять, девушка откровенно таяла. Когда у женщины нет постоянного партнера, мужское слово эквивалентно мужской фрикции. Не всегда, но такое случается чаще, чем не случается.

– Романтика – это ключ жизни. В жизни есть двери, вот их и открывают ключами, – вдохновенно вещал Бутербродов. Если женщине интересно, это вдохновляет мужчину.

– Хорошо, когда есть двери, которые ты хочешь для себя открыть, – поддержала Марго с полуулыбкой.

– Не для себя, а для нас, – умилился доктор. – Если ты не против… Кстати, а на втором свидании честной девушке Рите допустимо мне отдаться?..

– Мне надо посоветоваться с сестрой, – серьезно ответила Маргарита.

Обольститель уловил перемену тона и тут же воспользовался этим в своих целях. Мало девушку танцевать, надо ей ещё и бриллианты покупать. Добычей денег сегодня ночью и займемся, но прежде…

– Рит, подскажи, пожалуйста, что такое «крестовая». Как историк, – огорошил сердцеед.

Мужчины – странные люди, для них сорт картошки и её прополка – это идентичные вещи. Но не единой картохой жив мыслящий человек, что тоже верно, и в данном смысле обаяшка эскулап прав.

– Кажется, в старину на Руси так называли перекрёсток дорог, – подыграла Рита.

– Я тебя люблю. В данный конкретный момент! – без церемоний вскричал врач. – Ну всё, был рад слышать, целую и так далее.

– А зачем тебе значение «крестовой»? – попыталась не дать диалогу увять Марго. Однако, её уже не слышали: то ли доктор бросил трубку, то ли связь прервалась. Спокойней, конечно, думать второе…

В гостиной, где сидела девушка, нарисовалась сеструха Ириша. Подсела на диванчик. Спросила с любопытством:

– Я с кухни голос слышала. С кем это ты трепалась? Расскажешь?

– Андрей с большим членом, – чуть растерянно ответила девушка. – Почти замуж звал…

– Но это же чудесно! – одобрила Ириша. – Я думаю, что ему надо отдаться. Тогда точно женится.

* * *

– Перекрёсток!

Бутербродов предвкушающе потёр ладошки.

Он дождался, когда печные дрова превратятся в золу. Следуя обряду, жестоко свернул птице шею. Гусь явно не хотел отправляться в свой персональный рай, бил крыльями и гоготал. Однако, пока существует смерть, гуси будут умирать.

– Давай, чувак, поработай на мой обряд! – бормотал доктор, пихая в печку гусиную тушку целиком. Без разносов и тарелок, с пухом, крыльями и когтями.

Спустя час Андрюха вынул из печи гусиную прожарку и бросил в клетчатую сумку. Молвил воодушевленно:

– Половина дела сделана!

12. ЮНАЯ И ПЬЯНАЯ ОСОБА

Светила полная луна. К перекрёстку на окраине городка, подлетело такси. Машинка выплюнула Бутербродова и умчалась восвояси. Андрюха внимательно повел глазом.

На юге – одинокая пятиэтажка.

На севере – огни фабрики.

Восток – дорожка в густой лес.

Запад – кресты и надгробия кладбища.

– Привет, крестовая!

Диск луны закрыло облачко, стало темно. Доктор топтался в нерешительности, помахивая клетчатой сумкой.

«У-у-у-у-у!» – то не волки завыли, а фабричный гудок, означающий окончание смены.

– Двенадцать часов ночи, – процедил Бутербродов, чуть помялся и выкрикнул негромко: