– Не называй меня толстым, – обиженно нахмурился Сидоркин. – Я знаю, что я не мускулистый покоритель женщин. Но я и не толстый.
– А какой же? – удивился Клюев.
Немедленно в плечо вонзился длинный ноготь, и голос Валуевой нежно шепнул в ушко:
– Димчик, ты ведь не забыл про меня?
Клюеву нравилось быть объектом пристального женского внимания на самом-то деле. Валя Валуева – это сначала девушка, а потом уже эпитеты. О вкусах не спорят, если что, тем паче в пятнадцать лет, в период полового созревания. Однако… сейчас не до «любовной игры», слишком важный разговор, который не терпит отлагательств. Надо сделать так, чтобы Валя отстала, и это довольно просто для знатока женской природы… Клюев резко обернулся и выпалил горячим шепотом:
– Валуева! У тебя свинячьи глазки, коровьи титьки и куриные мозги! Поэтому найди себе козла для пары, а меня не трогай! Ясно?
Валя несказанно изумилась. На ресницах ее заблистали слёзы обиды. Пожалуй, Клюев переборщил, не стоило… Ой не стоило, Димчик! Валуева основательно взяла Клюева за горло и нацелила добрый кулак ему в челюсть.
Сидоркин принялся неловко высвобождать друга, но хватка у Вали была железной.
– Ой-ёй-ёй… – просипел Клюев, пытаясь отстраниться.
Он вытянул назад руку, хватаясь за свою парту как за опору, рука сначала нащупала… атлас Сидоркина, а после… машину времени. В мозгу тотчас созрел выход! Клюев схватил найденный аппарат и практически на ощупь защелкал кнопками.
– Два… ноль… один… два… Теперь месяц и… день… Ещё и час с минутами…
– Что ты делаешь? – успел поразиться Сидоркин, безуспешно пытаясь оторвать руку Вали от горла друга.
– Перемотаем время на пять минут назад! – захрипел Клюев. – Я спасу себя от увечий, а Валуеву от колонии для малолеток!
На троицу никто не обращал внимания. Виной тому был диалог учителя с ученицей, которому класс радостно внимал.
– Авоськина, положи свой журнальчик на учительский стол! – требовал Носов, трогая бороду.
– Зачем вам мой журнал, Никита Петрович? – дула губки и делала вид, что не понимает, Вика.
– Мне гламурный журнал незачем, как и тебе самой, – усмехался Носов. – На уроке – точно…
– Держись за меня крепче! – выкрикнул Клюев, нажимая Синюю кнопку. Мгновение и… Время проглотило мальчишек! Друзья исчезли! Растаяли в воздухе! Испарились!
Автор не отследил реакцию класса и учителя на исчезновение героев. Автор наблюдал за парочкой друзей, что улетели в прошлое, а в двух местах одновременно быть нельзя.
– Дим… где мы? – громким шепотом спросил Сидоркин, не открывая глаз.
Клюев уставился на панель машины времени – всё, что он пока видел.
– Тысяча девятьсот семьдесят девятый год!
– А?! – пискнул Сидоркин и тотчас открыл глаза. – Что?..
– Мы вернулись в прошлое на… тридцать шесть с половиной лет назад.
До Клюева только сейчас дошел смысл сказанного.
Ребята изумленно осмотрелись. Светило яркое солнце. Друзья стояли на уютной зелёной лужайке. Справа лежали руины дома, слева поднимался высокий холм. Прямо – река с рыбаком, сзади шелестел листвой редкий лесок.
Сидоркин обвел взглядом окрестности, машинально перехватил атлас, что переместился вместе с ним, и заорал:
– Ты обещал вернуться на пять минут!
Клюев тоже мельком оглядел округу, спрятал машину времени в карман и покровительственно улыбнулся.
– Теперь-то веришь, что это полноценная машина времени?
– Мне плевать! Я не хочу жить в тысяча девятьсот семьдесят девятом году!
– Вообще-то я тыкал кнопки в сложных обстоятельствах! – логично возразил Клюев. – Посмотреть, что бы ты натыкал на моем месте…
– Я бы не оказался на твоем месте, – кипятился Сидоркин. – Просто потому, что не оказался!
– Да ладно, Саня, – примирительно сказал Клюев. – Случилось и случилось. И ничего уже не изменишь…
– Не изменишь! – поразился Сидоркин и ошалело посмотрел на атлас. – Значит, для тебя это ерунда? Только… знай, что для меня это не ерунда! Между прочим, родители обещали мне на день рождения велосипед, а праздник через три дня!
– Саня, чего ты суетишься? – урезонил Клюев. – От тебя истерики я точно не ожидал.
– А чего ты ожидал?! – возмутился Сидоркин. – Думал, что я толстокожий и бесчувственный баран и меня ничего не проймёт?
По лицу Клюева стало видно, что он мыслил именно так, но Димчик благоразумно промолчал.
– Представь себе, я тоже имею нервы и могу переживать! – скуксился Сидоркин. Он с отвращением отбросил атлас: – Да, я знаю, что чересчур упитанный, не очень умный и не блещу красотой. Но я не баран, и ничто человеческое…